Запретная тема

Обсуждать педагогов и тем более уровень их образования у нас как-то не принято. Между тем модернизация российской системы образования на сегодняшний день упирается в главную проблему – кадровую. Складывается довольно парадоксальная ситуация: только в Москве действует по меньшей мере шесть педагогических университетов и институтов, а уровень выпускаемых ими молодых специалистов с каждым годом становится все ниже. И дело не только в отсутствии необходимого багажа знаний (молодой учитель истории затрудняется с ответом на вопрос, кто такие кадеты). Еще печальнее то, что молодые кадры, выпускаемые многочисленными педагогическими университетами, институтами и колледжами, совершенно не готовы действовать в условиях современного общества. Их взгляд на школу, содержание образования, систему отношений с учениками и родителями остается таким же, как 10–20 лет назад.

Как часто мы задаемся вопросом: кто и чему учит наших детей? За суматохой будней из поля зрения ускользает довольно очевидный факт: уровень педагогических кадров явно не отвечает задачам и стандартам современного образования. Среднестатистическая школа держится на старушке Марьванне, которая вот уже двадцать лет как должна была уйти на пенсию. А что же молодая смена? «Лучше бы ее не было», – думаешь иногда, глядя, как новоиспеченная учительница русского языка пишет на доске с ошибками.
В XXI веке российские школы могут остаться без квалифицированных учителей. И это вовсе не очередное апокалиптическое предсказание в духе левой оппозиции. На столь горькие размышления наводит общее плачевное состояние педагогического образования в сегодняшней России.

Корень зла
В течение десятилетий популярность профессии педагога постоянно снижалась и в 90-е годы достигла запредельно низкой отметки. Ничего удивительного в этом, разумеется, нет: в подавляющем большинстве учителя относятся к одной из самых низкооплачиваемых категорий населения. Частных школ, где есть возможность заработать достойные деньги, явно недостаточно. Что же касается системы государственного образования, то она, сохранив прежний советский скелет, практически никак не интегрировалась в новые социально-экономические отношения и, выражаясь молодежным сленгом, давно превратилась в «полный отстой».
«Мы приглашаем только тех, кто болеет за судьбы страны, нашей России, кто способен посвятить жизнь благородному делу – учительской профессии», – говорится в обращении к абитуриентам одного из столичных педвузов. Однако подобные призывы на современное поколение прагматиков действуют мало. Трудно говорить о патриотическом долге на пустой желудок. Даже если учесть полагающиеся в ряде регионов надбавки в размере 25-50% от оклада, доходы начинающего педагога с седьмым разрядом редко поднимаются выше черты бедности.
Желающих посвятить себя педагогике с каждым годом становится все меньше и меньше. В начале 90-х годов, по неофициальной статистике, работать в школы отправлялось не более трети выпускников педагогических институтов. Знают ли чиновники от народного образования, насколько эта цифра сократилась за последние годы? Человек, работающий учителем, в обществе воспринимается как неудачник. Чего стоит только одна фраза: «Дальше школы не сошлют»!
Результат – ставшая реальностью порочная практика, когда педагогическую специальность выбирают, как правило, самые слабые выпускники школ, а в школы затем отправляются наиболее посредственные выпускники педвузов.

Много –не значит хорошо
Проблему падения престижа профессии учителя и педагогического образования с советских времен пытались решать самыми замысловатыми способами, но только не при помощи достойной оплаты труда и перехода к новым образовательным технологиям. Одной из попыток привлечь интерес к педагогическому образованию стало массовое переименование педагогических институтов в университеты. Так незадолго до распада СССР в отечественной практике появился довольно парадоксальный термин «педагогический университет». Первым столь высокого звания в 1990 году удостоился Московский государственный педагогический институт им. В.И.Ленина (МГПИ) – в те годы головной вуз страны, готовивший лучшие педагогические кадры.
В тогдашней системе профессионального образования «ленинский» пединститут занимал особое место. Это был один из немногих педагогических вузов, в которых существовала серьезная научная база. На финансирование фундаментальных разработок МГПИ получал едва ли не больше средств, чем все остальные
пединституты вместе взятые. Здесь работали многие «опальные» ученые, сосланные за политическую нелояльность из Московского университета и академических институтов. В известной степени присвоение нового титула было легитимным, ведь сам МГПИ им. В.И.Ленина в начале 30-х годов был выделен из состава Второго московского университета, а спустя 60 лет снова стал называться университетом – педагогическим. Предполагалось, что в нем будут готовить преподавателей для педагогических институтов и колледжей.
Однако вскоре аналогичный статус получило большинство пединститутов. В 1991 году в университет был преобразован Московский областной педагогический институт им. Н.К.Крупской (МОПИ). Через год университетом стал Московский государственный заочный педагогический институт (МГЗПИ). Но этим дело «университизации» педобразования не ограничилось. В 1995 году Московский комитет образования на базе Научно-исследовательского института столичного образования создал Московский городской педагогический университет (МГПУ). Добавим к этому открытые в последние годы Московский психолого-педагогический институт (с 1996 г.), гуманитарно-педагогический институт (преобразованный в 2000 г. из педколледжа № 3), и получится, что на сегодняшний день в столице существует как минимум шесть педагогических вузов, четыре из которых университеты: МПГУ (быв. МГПИ им. В.И.Ленина), МПУ (быв. МОПИ им. Н.К.Крупской), МГОПУ (быв. МГЗПИ) и МГПУ. Право, нетрудно запутаться.
Поддерживая открытие новых вузов под вывеской «педагогический университет», власти не скрывали своих намерений. Выступая в 1997 году на очередном юбилее со дня основания МПГУ, мэр Москвы Ю.М.Лужков прямо заявил, что чем больше педагогических вузов будет в столице, тем больше шансов привлечь хоть какую-то часть их выпускников в школы. Таким образом старый советский принцип «лучше меньше, да лучше» был переиначен с точностью до наоборот, но менее советским от этого не стал.
Чтобы обеспечить необходимый кадровый вал, на старшие курсы новых педагогических университетов стали зачислять выпускников педагогических колледжей (в недавнем прошлом – педучилищ). Автору статьи известны массовые примеры, когда студенты педколледжей, отучившись три курса в среднем учебном заведении, отправляются на четвертый курс педуниверситета и два года спустя получают вполне красный диплом о высшем университетском образовании. Результат подобной политики – неизбежное снижение качества выпускаемых специалистов. «Дети, а вы знаете, что Владимир Мономах крестил Русь», – это еще не самый страшный ляп, который могут позволить себе подобные выпускники педагогических университетов.
– Качество подготовки учителей в педагогических вузах на сегодняшний день вызывает тревогу, – считает директор Института содержания образования, декан факультета психологии Высшей школы экономики, академик РАО В.Д.Шадриков. Большинство современных педагогических университетов уходят корнями в учительские институты, готовившие кадры для школ-семилеток в первые десятилетия советской власти. Теперь же, вооружившись университетскими учебниками и программами, в силу общей слабости преподавательского состава они явно недотягивают до университетского уровня. Добавим к этому извечную скудость материально-технической базы, отсутствие должного академического уровня научных разработок, и реальная цена большинства педуниверситетов станет совершенно очевидной. Неудивительно, что В.Д.Шадриков и другие представители вузовской общественности обеспокоены тем, что современное российское педагогическое образование отстает от тех изменений, которые происходят в стране, и всерьез ставят вопрос о его модернизации.

Есть ли дно у пропасти?
Обветшалые стены, кучи мусора, наполовину сломанная мебель, неприятный запах из мест общего пользования, вечный холод в аудиториях, усталые преподаватели и праздно шатающиеся студенты – вот общее впечатление от посещения учебного корпуса гуманитарных факультетов МПГУ на Юго-Западе Москвы. Некогда образцовый педагогический институт, так и не став настоящим университетом, лишившись имени вождя революции, ныне представляет собой руины былого величия. Конкурс на большинство факультетов редко превышает двух человек на место. Например, на некогда популярном историческом факультете, куда в конце 80-х поступало не менее 12 человек на место, в 2001 году, по неофициальным данным, реальный конкурс не превысил 1,8 человека.
Относительно благополучно на подобном фоне выглядит МГПУ, или, как его называют, «лужковский» педуниверситет. Кафедры и студенческие аудитории оборудованы компьютерами, подключенными к сети Интернет. Преподаватели и студенты получают доплаты из столичной казны. В аудиториях и туалетах значительно чище. Предмет особой гордости – интерактивная учебная доска smart-board. Однако и в «лужковском» педуниверситете молодежь сетует на маленькие зарплаты и отсутствие перспектив роста. Да, здесь лучше, но только в сравнении с очень плохим.
Как и в большинстве других государственных вузов, на базе педагогических университетов создаются коммерческие факультеты и отделения. «Модные» специальности, на которые там учатся, как правило, весьма далеки от педагогической тематики и потребностей школы, но зато за них охотно платят родители, желающие приобрести для своих чад не слишком дорогую «корочку» и отсрочку от армии.
В МГПУ и МПУ существуют юридические и экономические факультеты. В МГОПУ, как и в МГИМО, теперь есть факультет международных отношений во главе с кандидатом исторических наук А.С.Калякиным. Иногда названия факультетов звучат поистине глобально. Например, факультет социологии, экономики и права в МПГУ или факультет истории, политологии и права – в МПУ. Качество специалистов, обучаемых на подобных факультетах, мало отличается от большинства новоявленных коммерческих вузов «социального» и «гуманитарного» профиля. Впрочем, абитуриенты и их родители с каждым годом становятся разборчивее и все меньше «ловятся» на красивые названия. Не так давно провалился набор на юридическое и журналистское отделения в МПГУ.
Отдельная тема – психологические факультеты. В каждом педагогическом университете их, как правило, сразу несколько. Факультеты педагогики и психологии, дошкольной педагогики и психологии – в МПГУ. Психологический факультет, факультет специальной педагогики и специальной психологии, педагогический факультет – в МГПУ. Психолого-дефектологический факультет в МПУ и другие. Такое обилие психологических факультетов выглядит весьма странно на фоне недавнего заявления одного из ведущих психологов страны В.Д.Шадрикова о том, что на сегодняшний день в России не более 50 (!) действительно квалифицированных психотерапевтов и психоаналитиков. Для сравнения: в США таких специалистов сейчас не менее 100 тысяч.

Пятое колесо
В дореволюционной России педагогических институтов и университетов не было. Зато были первоклассные преподаватели гимназий и реальных училищ, которых готовили в обычных университетах: Московском, Петербургском, Казанском, Одесском и других. Учительские кадры готовили и на Высших женских курсах в двух столицах. От Московских высших женских курсов ведет свою историю нынешний МПГУ.
Не предусмотрены педагогические высшие учебные заведения и в образовательных системах большинства стран Европы и Америки. Педагогические факультеты, правда, есть. Там готовят детских воспитателей и психологов. Но большинство учителей-предметников оканчивает профильные факультеты в университетах и колледжах (не педагогических).
Феномен педагогических (учительских) институтов, а затем университетов был присущ прежде всего советской образовательной системе. Во времена ликбеза стране в массовом порядке требовались кадры, способные, что называется, накрыть проблему. А вскоре появились знаменитые солженицынские определения образованцев и образованщины.
Впрочем, в советской Эстонии учителей долгое время по-прежнему готовили в местных университетах. Да и выпускники гуманитарных факультетов МГУ проходят педагогическую практику и получают специальности преподавателей соответствующих профильных предметов (истории, философии, социологии, географии, права). Спрашивается, какой учитель предпочтительнее? Блестящее знание предмета, бесспорно, лучше дает университет, так сказать, универсальный, то есть настоящий. А призвание работать с детьми, как правило, действительно дается от Бога.

Василий Жарков