Главная страница «Первого сентября»Главная страница журнала «Управление школой»Содержание №29/2002


ОРИЕНТИРЫ

Школа: новая система координат

Часть первая

Без хозяина
За десять лет после распада СССР и начала становления рыночной экономики и федеративного переустройства России единственная народно-хозяйственная сфера, которая оказалась не приватизированной и не огосударствленной, – школа.

С нашей точки зрения, весь комплекс проблем, обрушившийся сегодня на общее образование, – разруха школьных зданий, нищета учителей, средневековое оборудование лабораторий и показательная пустота библиотечных полок, – все, что приводит к постепенному упадку среднего образования, сводится к одному до сих пор не решенному вопросу:
– Чья в России школа?
Единственной содержательной попыткой от имени власти дать ответ на этот вопрос стало принятие в 1992 году Закона РФ «Об образовании».
И чем дальше от этой точки на оси времени уходит история российской школы, тем яснее становится, что ответ, который складывается сам собой, звучит так:
– Школа в России ничья.
Но может быть, это знак, что в российском образовании формируется новый институт: автономный и никому не принадлежащий. Имя ему – Школа.

Муниципальная школа невозможна без собственности на землю
В лучших традициях гражданского общества и демократического государства школа в России принадлежит местному сообществу. И это почти единственная для нее возможность существовать нормально. Но необходимым условием должно быть наличие у членов местного сообщества собственности и достаточного уровня доходов, чтобы содержать школу. А также больницу, дороги, милицию, жилищно-коммунальное хозяйство.
Основой всего этого, повторим, должна быть безусловная собственность на землю, наличие ее залоговой стоимости, возможность продажи, аренды и т.п. Поэтому, пока коммунисты и левые аграрии в Государственной Думе будут стеной стоять против принятия законодательства, развивающего частную собственность на землю... эффективной образовательной политики быть не может.
Итак, формально школа муниципальная, но у местного самоуправления почти нет возможности ее содержать. Являясь муниципально-государственной, школа, по сути, ни муниципальная, ни государственная. Ничья.

Школа в тени
...Ничья школа не имеет права и возможности выживать самостоятельно. Перевод ее счетов в казначейство окончательно лишил школу самостоятельности и превратил из хозяйствующего субъекта в неповоротливое учреждение, не являющееся к тому же прямым бюджетополучателем.
А отмена льготного налогообложения и невыгодность получения доходов от легальной хозяйственной деятельности для последующей реинвестиции в уставные цели отбивают всякую охоту у директоров хоть как-то зарабатывать и превращают их в иждивенцев – нищих, но законопослушных.
Напоследок добавим, что государство, не беря на себя ответственности за школу, не делегируя ее частному образовательному предпринимательству и не обеспечивая эффективности муниципалитета, перекрывает кислород и попечительству. До сих пор нет никаких стимулов для общественных инвестиций в образование. Благотворительность превратилась в фискальную систему, а участие работодателей в определении содержания профессионального образования, в том числе и финансово, пресекается на корню. Мы, наверное, единственная страна в мире, где люди, помогая школе, предпочитают оставаться в тени.
Итак, первая и главная, на наш взгляд, проблема образовательной политики состоит в том, что школа – ничья.

Школа теряет статус института образования
Многие считают, что простым разграничением полномочий между федеральным, региональным и муниципальным уровнями власти можно разрешить проблематику ресурсного обеспечения школы и установить стабильное благополучие в системе финансирования образования.
Другим простым решением считается традиционное профсоюзное стремление установить особый статус учителя и заставить всех и вся соблюдать уважение к этому статусу. При этом выбор между статусом государственного служащего и работником муниципального образовательного учреждения решается в пользу служащего и основан на вере во всесильное государство, мудрое и справедливое. Государство, которое спасет и защитит...
Но эффективных механизмов обеспечения школы ресурсами ни в одном, ни в другом случае не предлагается.
Поэтому мы считаем, что без принципиального решения вопроса «чья школа?» все остальное будет полумерами и приведет в конце концов к тому, что система образования превратится в институт детского призрения. Что само по себе благородно и почетно, но потеря школы – это потеря институциональности воспроизводства культуры.
Возможно, это естественный процесс.
Но для меня очевидно другое. Школа разваливается и как формальная институция: стены рушатся, люди уходят. Не имея ни ресурсов, ни общественного мандата, школа предпринимает отчаянную попытку стать фабрикой по подготовке студентов в вуз, причем уже с первого класса. А детские сады – еще раньше. Но поскольку и для самой школы, и для большинства детей это не актуально, получается ровно наоборот: к девятому классу «некондиционное сырье» выбраковывается, а остальных в профильном порядке качественно готовят «к службе в вузе».
Повторяю, может быть, с культурологической точки зрения это объективный процесс – устарела школа, что ж тут поделать...
Сколько здесь объективного, а сколько от непонимания значимости системного образования – судить трудно.
Доля системного образования, с моей точки зрения – при том что я убежденный сторонник неформального образования, – должна оставаться не только значительной, но и доминирующей. Потому что общественная потребность в нем велика. Потребность же в альтернативных формах образования значительно меньше, и это объективная реальность. А морфология системы образования, ее институтов должна соответствовать структуре общественных потребностей. Поэтому упадок школьной институции, который мы сегодня наблюдаем, – абсолютно неестественная тенденция.
Другое дело, что общественные потребности развиваются во многом из-за инновационного образования, мы делаем это, насколько хватает сил и талантов.
Собственно, эвриканская сеть ФЭП и есть попытка инициировать в обществе новые образовательные потребности через предложение культурно-образовательных инициатив, через государственно-общественную поддержку этих инициатив, через превращение их в системные проекты. Не случайно весь проект идет в рамках Федеральной программы развития образования.
Но для того чтобы развитие этих потребностей и инициатив проходило нормально, без революций и катаклизмов, необходима несущая конструкция – стабильно функционирующая традиционная система школьного обучения.
Парадокс же заключается в том, что ее сохранение, с нашей точки зрения, требует инновационных проектов в области образовательной политики.
Эти проекты касаются самой школы как института, того, кто и как управляет школой, кто и как распоряжается школьными деньгами и откуда они берутся, а также роли государства в школьной жизни.
Назвать их можно так:
Школа как единица развития.
Граждане как управляющие школой.
Частные компании как управляющие школьными деньгами.

Часть вторая

Сами себе хозяева
Итак, школа – без хозяина. Это действует на учителей и управленцев магнетически – как будто пелена на глазах и неизвестно куда идти. Но что если предположить: у школы нет хозяина не потому, что прежний школу бросил, а потому, что никто из прежних уже не хозяин объективно. Просто сегодня, на наш взгляд, появляются пока еще не очень ясные контуры новой ситуации, в которой у школы нет привычного собственника. Медленно-медленно формируется новый собственник школы – она сама.

И если это так, если более естественно для школы, чтобы ее учредителями были сами родители и учителя, а государство именно им передавало собранные бюджетные средства, то становится понятно, почему столько лет не работает механизм учредительства, почему у школы нет реального собственника.
Власть уже не является для школы эффективным собственником.
И деньги тратятся из рук вон плохо, и заботы о школе, по сути, нет никакой, и цели объявляются какие-то архаические, и задачи ставятся нереалистичные. То 12-летка неизвестно зачем свалится на голову, то патриотическое воспитание из каких-то пыльных сундуков достается, то вдруг инспекцию реанимируют, то миллиарды на сельские компьютеры начинают тратить, то снова на стандарты набросятся, то учебники по истории начнут ругать, потом «неожиданно» увидят беспризорников...
Поэтому, с нашей точки зрения, тезис о том, что школа осталась без хозяина, – позитивный тезис.
Просто те потенциальные хозяева, между которыми мы сейчас мечемся, пытаясь прибиться то к муниципалитету, то к федеральному уровню, то к его краю – региону, перестали таковыми быть.
Школа как общественный институт выросла и окрепла настолько, что больше уже по сути своей не нуждается в хозяине.
Отношения граждан и образования стали такими, что любой посредник только мешает.
Образовательная деятельность, как нам кажется, исторически переросла тот возраст, когда может осуществляться исключительно в рамках института, принадлежащего государству или вообще власти.
Школа объективно повзрослела, и пора ей быть самой себе хозяином. А свои отношения с гражданами, муниципией и государством строить на основах равноправного партнерства.
Она сама определяет образовательную программу, бюджет и даже уровень заработной платы учителям. Школа сама решает, чему учить и на что тратить деньги. Сама определяет сроки обучения, систему выпуска, сама выбирает учебники, продолжительность обучения и параметры качества своего обучения.
Кстати говоря, нетрудно догадаться, что если бы 10 лет назад такая политика начала проводиться в жизнь, то в России уже были бы приняты и действовали государственные стандарты в образовании, но не разрабатываемые академиками-методистами из РАО, а стандарты, о которых договорились бы сами учителя.
И финансовый норматив уже был бы принят – а иначе как бы могли формировать муниципальные бюджеты, если каждая школа – бюджетополучатель.
И единый экзамен появился бы – родители потребовали бы его ввести.
Автономия школы задает проблематику введения всех этих механизмов.
И наоборот: введение всего этого без автономии школы бессмысленно, нет оснований для стандарта, норматива и даже столь любезного моему сердцу единого экзамена.
В любом другом случае система, подмявшая школу под себя, использует прогрессивные механизмы модернизации не для модернизации образования, а для умощнения себя. Стандарты – для ужесточения чиновничьего контроля, независимую систему оценки качества образования – для умощнения бюрократических процедур, единый экзамен – для консервации примитивных подходов к обучению, которые легко контролировать.
И этот основной инновационный проект образовательной политики прописан в Законе РФ «Об образовании»: школа как юридическое лицо, школа как самостоятельный субъект финансово-хозяйственной деятельности, школа как бюджетополучатель, школа как самоуправляющаяся организация.
Для этого и условия в законе указаны: финансовый норматив, независимая система оценки качества, органы школьного самоуправления, а также система формирования образовательной программы школы с правом определения самой школой этой программы.
Автономия школы как основа развития института общего образования – вот источник проблематики. Потому что только при этом условии могут заработать механизмы самоорганизации и саморегулирования.
– А у нас учитель не готов!
– А у нас родитель не готов!
– А у нас чиновник не готов!
– А у нас общественное мнение не готово!
– Мы не готовы!
Вы знаете, откуда эти стоны про то, что «учитель не готов»?
От бюрократической привычки немедленно претворить в жизнь выдвигающуюся идею. Для чиновника обсуждение идей без немедленного внедрения в жизнь бессмысленно.
«Не надо забалтывать модернизацию!» – лозунг дня.
Не надо забалтывать, поэтому быстро-быстро сляпали тесты, и теперь их уже не изменишь – организационного ресурса нет.
А мы не предлагаем завтра ничего менять.
Мы выдвигаем идеологию, например, для союза «Эврика»: школа сама себе хозяин.
Поэтому надо не ждать заказа или государственной цели, а самим над ними работать.
И учебные планы – наше дело.
И учебники – нам выбирать или писать.
И стандарты должны быть не государственными, а школьными. У каждой школы свои.
Давайте так подумаем о школе, просто подумаем, представим себе, что она сама себе хозяин. Это другая система координат.
Но если школа сама себе хозяин, у нее и экономика другая, и управление.

Часть третья

Управление – гражданам
Итак, школа без хозяина – это не так страшно. В прежней системе координат, в которых школа воспринималась как элемент жесткой государственной структуры, как часть механизма реализации единого замысла, обучения всех одному и тому же, – в такой системе координат школе без хозяина нельзя никак.

Но в системе координат открытого общества, особенно если мы признаем, что школа становится местом образования знаний, образования новых типов отношений, новых ценностей, если мы признаем, что школа становится проектной моделью гражданского общества, то в такой системе координат школа без хозяина – это нормально.
Школа сама себе хозяин, в том смысле, что способна определять свои цели и строить самостоятельно отношения с государством и обществом.
Сложность современной образовательной политики как раз и заключается в том, что если школа не представлена как самостоятельный автономный институт, то у государства и общества нет другой возможности строить отношения с образованием. В любом другом случае отношения с образованием превращаются в отношения с ведомством.
При всем уважении к чиновному люду важно понимать, что без прямых контактов общества и школы, без прямого канала связи граждан и школы образование будет безнадежно отставать от потребностей и интересов тех людей, которые отдают в школу своих детей.
У любого ведомства объективно не существует инструментов анализа постоянно меняющихся общественных, гражданских потребностей и интересов.
Собственно образовательная политика – это и есть система отношений школы и граждан.
Вне гражданской системы координат никакой образовательной политики нет: государство само себе и заказчик, и исполнитель, и оценщик исполнения.
Образовательная же политика возникает в момент отделения общественного школьного интереса, личной потребности от тотального государственного требования становиться «гармонически развитой личностью». Там, где нет места ничьим интересам, кроме государственных, там и никакой политики нет, зачем она?
Там сплошное управление. Причем в своем примитивном, административно – репрессивном виде: получили указание – отрапортуйте об исполнении.
А управление в нормальном, не репрессивном понимании – это система отношений школы и органов распределения ресурсов. Это и парламент, и правительство, и министерство, региональные и муниципальные управления.
Тогда связь образовательной политики с управлением заключается в том, что граждане через свои институты образовательной власти устанавливают правила, а органы управления в соответствии с этими правилами распределяют ресурсы.
В этом собственно великая управленческая революция: не контролировать исполнение решений власти, а распределять ресурсы в соответствии с гражданскими потребностями и решениями в области образовательной политики.
А если решений нет?
Тут мы и возвращаемся к началу: значит, нет управления и в конце концов иссякают и ресурсы, школа становится нищей. Учителям не платят зарплату. И все начинают спрашивать: «Кто в школе хозяин?»
В пределах своих ресурсов школа может сама собой управлять. Тем не менее, как и у каждого общественного института, у школы должна быть более сложная общегражданская система управления.
Кто главный управляющий школой?
Здесь второй ключевой момент в сохранении школы как образовательного института.
Мы должны признать одну очень важную особенность школы как автономии. Эта особенность в том, что школой не должно управлять ведомство. Оно не дает ей ресурса развития.
Оно стремится задать ей цели и направления движения, а вместо этого постоянно возвращает в ту же точку, от которой школа пыталась оттолкнуться. В силу традиционного для России патернализма ведомство занимает почетное и уважаемое место тамады на свадьбе, которая уже давно кончилась, гости разошлись... А тамада все еще предоставляет слово для тоста и кричит «горько!».
Ни ведомство, ни региональные, ни местные органы управления образованием школой управлять не могут и не должны.
Значит ли это, что самих этих органов не должно быть? Нет, не значит.
Но они должны быть «подчинены» гражданским институтам. Слово «подчинены» мы взяли в кавычки, потому что речь идет не о непосредственном подчинении.
Гражданское управление образованием – это не альтернатива органам управления, это еще одна часть сложной системы государственно-общественных отношений. И пожалуй, ни в одной сфере эта система отношений не может работать так эффективно, как в образовании.
Речь идет о двух частях проекта общественного управления: создании гражданских институтов образования и делегировании им полномочий в управлении ресурсами.
Начало этой системы гражданского управления – попечительский совет или совет школы. Середина – объединения попечителей, или предпринимателей, или родителей на уровне муниципалитета или региона. Вершина – всероссийские гражданские образовательные союзы или объединения.
У всех разные функции, но основное общее: все это институты образовательной политики.
Они определяют миссию школы, направления ее развития, параметры качества образования, аттестуют учителей, не сами, конечно, но по их заказу это происходит, выбирают директорат школы, устанавливают зарплату учителям и решают, какое оборудование закупить. А на уровне муниципалитетов и регионов, а также на российском уровне – влияют на формирование образовательной политики.
Переходить или не переходить на 12-летку – вопрос не для ведомства.
Введение единого экзамена – не министерству решать.
И даже положение об аттестации, и даже компьютеризация сельских школ и многое другое, до чего мы еще и не додумались...
Я не идеализирую уровень гражданского сознания, компетентности, да и само стремление граждан участвовать в образовательной политике. Я знаю, что создание таких институтов – это длительная, тяжелая и очень кропотливая работа.
Надо найти влиятельных граждан, надо научить их быть образовательными политиками, надо помочь им создать институты образовательной власти.
Если оценивать этот шаг с точки зрения сиюминутного состояния общества, то снова услышим:
– Граждане не готовы управлять школой!
– Школа не готова к гражданскому управлению!
– Учителя не готовы, чтобы ими управляли граждане!
Ну конечно – все не готовы.
Но мы говорим сейчас о принципах образовательной политики.
И здесь возникает еще одна важная сторона этого обсуждения.
Зачем вообще нужны эти новые системы координат, дискуссия о принципах образовательной политики, новая идеология?
Зачем на это тратить время, лучше дело делать – например, стандарты вводить...
Наш ответ на вопрос, зачем нужны принципы и новая идеология образовательной политики, может показаться читателю странным, но поверьте, мы действительно полагаем, что без этого не обойтись.
Дело в том, что гражданские объединения, в том числе и образовательные, всегда возникают в результате самоопределения граждан относительно идей.
И возможно это только тогда, когда есть выбор между разными идеями, разными идеологиями.
Сегодня мы фактически заявляем идеологию гражданского союза образования.
Те, кто такую идеологию разделяет, могут об этом заявить и считать себя участниками этого движения – гражданского союза образования.
Так и создаются части гражданского общества – на объединении людей вокруг идей.
Чтобы видеть направление развития школы.
Повернуться в эту сторону и объявить об этом.
Пока не поздно.

Часть четвертая

Управление финансами – в частные руки
Итак, мы выяснили, что для современной школы отсутствие хозяина не так страшно. Более того, она сама может быть себе хозяином.

И это результат объективного развития школы как общественного института, как сферы духовного производства. Эволюция и самого знания, и самой природы общественного производства, когда знание становится источником прибыли, привела к тому, что образование на наших глазах превращается в независимый, общественный, социально-экономический институт со своими собственными целями.
Кроме того, как только наука перестала быть национальной, как только рынок товаров, труда, информации перестал быть закрытым, представления о качестве образования принципиально изменились. Теперь оно измеряется не количеством усвоенных знаний, а степенью мобильности общественного сознания. Именно мобильность позволяет быстро менять технологии и за счет этого побеждать в мировой конкуренции. Западные термины «критическое мышление», «компетенции», другие параметры так называемой «эффективной школы» – это одновременно и факторы эффективного производства.

Сейчас уже ни для кого не секрет, что одним из важных условий крупных инвестиций в регион является многообразие и инновационность системы образования.
В этих условиях особенно важным представляется создание чувствительной к переменам, гибкой и общественно ориентированной системы образования. И тогда основная проблематика развития образования, как нам кажется, перемещается из педагогического пространства в пространство образовательной политики.
Тем более что устройство школы как общественного института дает гораздо больший педагогический, образовательный эффект, чем правильно подобранная программа...
Сколько сил, времени и денег сейчас тратится на проект со стандартами, с глобальным экспериментированием по поводу поиска оптимальных структур программ и учебного материала. Хотя все это могло бы решаться путем самоорганизации учительского сообщества и гораздо более качественно.
Централизованная же разработка содержания образования и структуры материала – этакий педагогический Госплан – в результате приведет к тому, к чему и реальный Госплан: формальные сведения в программах и дальнейшее отчуждение школы от граждан.
Но если централизованная разработка содержания образования серьезного влияния на школу на самом деле не оказывает, разве что инспектора получат более сильную плетку, то денежный вопрос сегодня буквально разрушает школу.

Поскольку школа считается учреждением, то есть одним из подразделений чиновничьих структур, то и денежное довольствие ей платят по соответствующим каналам. Мы уже не раз описывали неэффективность этой схемы, поэтому не будем повторяться. Укажем лишь на последнее проявление этого бюрократически-бесхозного устройства школьной «экономики». Вырванное профсоюзами из горла правительства повышение зарплат бюджетникам в результате привело к реальному снижению доходов людей. Поскольку схема финансирования не проработана, финансовые потоки устроены так, что любое изменение одного элемента приводит к необходимости коренной перестройки всего механизма.
Управление школьными деньгами, которое осуществляется бюрократическими госструктурами, неэффективно и приводит к парадоксальному результату. Государство героически изыскивает средства для увеличения денежного довольствия школам, а их финансовое и материальное состояние не меняется.
В чем дело?
На наш взгляд, в том, что государственными средствами должны распоряжаться не госструктуры, а частные управляющие компании.
И здесь нет никакого противоречия. Потому что право чиновников распоряжаться государственными средствами может быть ограничено принятием решения о том, куда именно направляются средства. А дальше – техническая работа по управлению финансовыми потоками.
Но то, как это делают государственные структуры, приводит к истощению самих этих потоков. И главное: никто из причастных к движению финансовых средств, выделяемых государством, не заинтересован, чтобы эффективность трат была максимальной.
«Мы увеличили объем финансирования» – сегодня звучит как реляция о подвиге.
Вы-то увеличили, а для граждан это почти ничего не значит. Увеличение не привело ни к росту покупательской способности, ни к оживлению потребительского рынка. И прежде всего потому, что увеличение объема государственных средств не соответствует точно полученным гражданами деньгам.
Представьте, что выделенные на федеральном уровне образовательные деньги направляются через Минфин не в казначейство региона, а управляющей частной компании, прибыль которой напрямую связана с эффективностью расходования выделенных государством денег.
– А что если наши деньги разворуют предприниматели, коммерсанты, частники, приватизаторы?..
На этот вопрос нет логического ответа.
Убеждать граждан, что их деньги не украдут, – напрасный труд. Можно сколько угодно говорить, что трансфертная схема финансирования школ – самая неэффективная, что узаконенная трата школьных денег на нужды сельского хозяйства или строительство очередного памятника или цирка (метафоры М.Касьянова) ничем не лучше откровенного воровства, но поскольку страна бедная, то представить себе, что воровства не будет, – невозможно.
Но я абсолютно убежден: при жесткой конкуренции управляющих компаниями воровать невыгодно.
Посудите сами, у кого больше соблазн украсть: у чиновника, зарплата которого не более 150 долларов, а в его распоряжении – миллионы, при этом сама зарплата не зависит от того, как эти средства распределены? Или у работника частной фирмы, который получает не менее 5000 долларов и у которого зарплата при этом напрямую зависит от степени эффективности истраченных средств?
У меня есть основания полагать, что расходование государственных средств через частные компании принесет школе больше пользы, чем архаичная схема бюрократического распределения денег.
И здесь нет никакого покушения на государственность. Мы же платим государственные деньги за проезд в частном транспорте?
Так и здесь: надо нанять частную фирму для эффективного расходования государственных средств.
За проценты.
То есть спросить: сколько денег вам нужно, чтобы заплатить зарплату учителям, дать школе деньги на приобретение оборудования и ремонт? И провести конкурс: какая компания предоставит наиболее эффективную схему, той и отдать подряд.
При этом переход на частное управление государственными средствами приведет к увеличению благотворительности и развитию попечительства.

Пока же из года в год мы слышим: денег для школы нет! А то, что есть, должно тратиться государственными учреждениями: тогда и деньги будут сохраннее, и отдача от них будет больше.
Но это – заблуждение. Многие авторитетные экономисты утверждают: в стране достаточно денег, чтобы обеспечить школу. Но они слишком неэффективно расходуются. А как они могут расходоваться эффективно, если государство все делает само: принимает законы, собирает налоги, распределяет деньги и тратит их. Да еще и проверяет само себя.
А гражданские институты существуют лишь для переговоров.
Но пока у государства нет контракта с гражданами по поводу образования, деньги так и будут тратиться как попало.
Если не будет конкуренции и открытого конкурса на этот подряд, образование так и не станет инвестиционным проектом. А школа так и останется бюджетно-затратным злом.
А чтобы изменить ситуацию, нужно сделать простую вещь: отдать подряд на управление школьными деньгами частным компаниям.
Попробуем?

Часть пятая

Общественное движение в образовании
Время эффективного влияния общественно-педагогического движения на образование России наступит, с моей точки зрения, лет через десять-пятнадцать.
При условии, что сегодня, завтра и послезавтра мы будем напряженно работать над созданием в образовании гражданских институтов образовательной политики.

Ведь если мы будем создавать гражданские институты в образовании, тем самым через школу гражданское общество будет расти и развиваться.
Обратное верно: если мы не будем работать над созданием гражданских институтов в образовании – гражданского общества в России не будет.

Неведомственная линия
После общественно-педагогического ренессанса конца восьмидесятых, приведшего к созданию Творческого союза учителей СССР и прерванного распадом империи, в середине девяностых и начале нового века общественная и политическая ситуация в России определяется, на мой взгляд, движением страны к гражданскому обществу. А развитие образовательной инициативы идет скорее по ведомственной линии, чем по вневедомственной.
Сама по себе ведомственная система, в силу своей закрытости и стремления сохраниться в качестве монополиста на поле образования, не заинтересована в том, чтобы общественные институты влияли на развитие образовательной политики. Пока не заинтересована. При этом я имею в виду не руководство: министр и его замы, вполне возможно, ничего не имеют против мощной и влиятельной общественной составляющей управления образованием. И даже очень много делают для поддержки профессиональной инициативы: в частности, министерство выделяет из средств Федеральной программы развития образования огромные деньги на развитие эвриканской сети ФЭП.
И я уверен, что это первая ласточка, что через несколько лет объемы государственного финансирования профессионально-общественных инициатив будут составлять основную часть федеральных программ.
Тогда, надо полагать, сменится депутатская и ведомственная элита в образовании, но на авансцену образовательной политики выйдут не они, а гражданские объединения: родительские союзы, попечительские объединения, ассоциации предпринимателей, бизнес-клубы, а также профессиональные круги.
И от этого принципиально изменится сама образовательная политика: ее предметом станет не принятие ведомством «правильного» решения, а согласование позиций многообразных общественно-образовательных институтов.
Недавно министр образования Великобритании посетовала во время встречи со своим французским коллегой, что для принятия любого мало-мальски серьезного решения в области образовательной политики ей надо согласовать точки зрения более чем 2500 образовательных союзов и объединений. И что в этом-то, собственно, и состоит ее работа.
Я не уверен, что мы уже приблизились к такому типу управления образованием, но начало положено. Только партнеры по согласованию носят пока не совсем еще гражданский характер: думский комитет, крупные партии, региональные администрации, профсоюзы, влиятельная пресса.
При всем моем уважении все это не столько гражданские объединения, сколько институты, приватизировавшие общественное мнение в отсутствие реальных гражданских объединений.
Все мы – журналисты, депутаты, министры, политики – имеем право лишь выражать мнение граждан, служить для них средством реализации их потребностей, в образовании в частности.
...Лет 15 назад главный редактор «Учительской газеты» Владимир Матвеев принимал у меня материал о клубах творческой педагогики «Эврика». Материал назывался первоначально «Общественное движение в образовании». Главный редактор посоветовал мне сменить заголовок: он посчитал, совершенно справедливо, что дразнить гусей еще рано и вместо «общественного движения» можно для начала назвать проще – «неведомственная линия», чтобы постепенно вводить в обиход представление о том, что в образовании, кроме государства, есть еще и другие игроки.
Прошло 15 лет, и этот шаг, с нашей точки зрения, уже сделан.
Неведомственная линия стала реальностью.
Теперь уже можно переходить к обсуждению общественного движения.

Гражданский образовательный союз
Идея общественного влияния в образовании сегодня, на мой взгляд, состоит по крайней мере из двух частей.
Первая: профессиональное сообщество. Вторая: гражданские образовательные институты.
Сразу скажем: общественное движение предполагает союз первых и вторых.
Мы убеждены, что дальнейшее становление порознь профессионального сообщества и гражданского не приведет к усилению общественного влияния в образовании.
При этом, конечно, существование профессиональных ассоциаций, и особенно сетей, а также образовательных объединений граждан само по себе крайне важно.
Но при этом главной целью общественной линии в образовании является, с нашей точки зрения, составление и принятие общественно-образовательного договора.
Что может стать предметом общественно-образовательного договора?
Прежде всего – общенациональные цели системы образования.
Как это ни прискорбно, но сегодня важнейшую гуманитарную и общекультурную миссию определения целей системы образования выполняют либо чиновники, либо предметники-методисты. А тем временем в России переизбыток дипломированных специалистов существует одновременно с сильным дефицитом квалифицированных кадров по тем же специальностям.
Усиление финансирования образования не приводит к адекватным улучшениям.
Уникальные российские технологии «общественного финансирования» школы приводят к росту раздражения граждан, агрессии по отношению к школе.
На днях я участвовал в Красноярске в интерактивном опросе телезрителей телекомпании «Афонтово» на тему «Готовы ли вы платить за образование ваших детей?». Более 60% телезрителей ответили: «Нет».
И это, на мой взгляд, типичная картина.
Заметьте, вопрос был не о том, есть ли у граждан средства на оплату, а готовы ли они это делать.
Не готовы, потому что в такое образование вкладывать средства бессмысленно. Качество образования таково, что, несмотря на все победы в международных олимпиадах, жизненного успеха, благополучия оно не дает.
То есть граждане не воспринимают образование как сферу своих инвестиций. И не будут воспринимать, пока сами не станут «акционерами» системы образования.
Не в прямом смысле, а в качестве участников определения целей, направлений образовательной политики, приоритетов расходования бюджетных средств и даже кадровых назначений.
Для эффективного участия граждан в образовательной политике необходимы специальные гражданские институты, такие, например, как союзы попечителей, родительские союзы, партнерства бизнеса и образования.
С другой стороны, профессиональные сообщества могут взять на себя ответственность за содержание образования.
С моей точки зрения, реформа содержания образования – это не разработка виднейшими специалистами оптимального учебного плана или набора образовательных областей и их структуры.
Реформа содержания образования – это развитие профессиональных сообществ как ответственных за это самое содержание образования. В классно-урочной школе, там, где сохраняется учебный предмет, уровень, объем и структура математики определяться могут ассоциацией математиков. Они же устанавливают минимальное содержание, и они же утверждают правила аттестации учителей математики.
Тогда профессиональные ассоциации становятся ответственными институтами образовательной политики.
Между гражданскими институтами – союзом попечителей региона, например – и профессиональными ассоциациями – эвриканской сетью экспериментальных площадок, например – и может заключаться общественно-образовательный договор.
И не только относительно целей, а еще и относительно продолжительности обучения в школе, относительно бюджета образовательных программ, относительно способа перехода из школы в вуз, относительно того, кто и как распоряжается школьными деньгами.
Этот общественно-образовательный договор – ориентир для властей.
В этом и состоит суть гражданского общества.
...Гражданский образовательный союз – это пока, наверное, скорее метафора, чем реальность.
А может быть, и нет, может быть, и не стоит ждать 10-15 лет, чтобы сменилась ведомственно-законодательная элита, может быть, уже сегодня общественное движение в образовании готово стать общегражданским образовательным союзом?
Как вы думаете?

Часть шестая

Заключительная
Большую часть своего времени я провожу в школах. Так сложилось, что поддержка и развитие эвриканской сети требуют постоянных семинаров авторов культурно-образовательных инициатив для оформления новой проблематики, для проектирования способов разрешения этой проблематики и оценки результативности проектов.

Поэтому группа профессоров «Эврики» переезжает из региона в регион, из школы в школу и ежемесячно проводит 5-6 семинаров. Эвриканская элита – профессора Феликс Михайлов, Александр Лобок, Николай Веракса, Александр Мелик-Пашаев, многие другие московские и региональные эксперты тщательно анализируют тенденции, которые складываются в российском образовании, помогают авторам инновационных проектов.
Благодаря этому удается увидеть реальную школьную ситуацию. Не только экономические проблемы: долги по зарплате, износ основных фондов, но прежде всего потенциал самой школы, учеников и родителей, их готовность к изменениям.
Возникает очень подробная картина, своего рода самоотчет:
что возможно?
что реально?
какие перемены созрели и нуждаются в поддержке, какие на самом деле уже происходят подспудно, а какие, хоть и одобрены на высшем уровне, на самом деле никакой реальной почвы не имеют?
При этом лишь очень небольшая часть учителей и директоров в своей работе склонна к переменам, родители же относятся к школьным изменениям чрезвычайно настороженно, даже враждебно. Большинство из тех, с кем в последнее время пришлось часто встречаться, признавались, что их ожидания от образовательных новаций скорее негативные, чем положительные.
Граждане по отдельности и общество в целом находятся в состоянии крайнего раздражения и недоверия по отношению к школе.
Поэтому возникает, казалось бы, неразрешимая задача: с одной стороны, все образовательные перемены могут осуществиться только в том случае, если они созрели в самих школах. С другой стороны, если даже школьные перемены видятся учителями как необходимые, граждане все равно не доверяют этим планам.
Однако новые ориентиры школы могут стать реальностью только в случае заключения широкого общественно-образовательного договора.
Но тот же опыт общения в школах показывает, что этот пункт сразу же вызывает у любого учителя или родителя вполне закономерный вопрос: как возможно в реальных условиях существования школы и полного отсутствия механизмов ее общественной поддержки заключение такого договора?
Действительно, общественно-образовательный договор, с точки зрения сегодняшних реалий, выглядит как фантазия. И все же мы хотели бы назвать его основным механизмом развития... по крайней мере школы. А точнее, общества в целом.
Наличие или отсутствие общественно-образовательного договора – основной параметр оценки образовательной политики.
Но можем ли мы сказать, что по всем тем решениям, которые сегодня так активно продвигаются – от стандартов, 12-летки до внедрения религии в школы, – есть общественное согласие?
Если мы не можем, то это означает, что образовательная политика в России не общественно-государственная, а бюрократическая.
Реальность же общественно-образовательному договору придают наличие и эффективность работы гражданских образовательных институтов.
Поэтому системная задача нам видится такой: не стандарты принимать, не 12-летку продавливать, а кропотливо выращивать общественные, гражданские образовательные институты.

Как возможно частное управление государственными средствами
Итак, методологической основой современной образовательной политики, развития школы, с нашей точки зрения, является общественно-образовательный институт.
Продолжением этой идеи, ее экономической составляющей можно считать, по нашему мнению, принципиальное изменение системы управления образовательными средствами.
И когда мы предлагаем управление государственными бюджетными средствами передать в руки частных финансовых компаний, то, конечно, основной, немедленно возникающий вопрос читателей мы предвидим:
Как это возможно в нашей реальности, когда воровство и недоверие стали обыденностью и уже никого не удивляют, передать такие колоссальные деньги в руки частников?
Самым простым, но бессодержательным ответом мог бы стать:
– А государство не ворует?
Но делать такие заявления – это все равно что воздух перемалывать.
Есть более важное основание: частное управление средствами более эффективно, чем бюрократическое, потому что механизм конкуренции, конкурс на получение подряда заставляют эти компании повышать качество расходования средств.
Ведь поразительным фактом является отсутствие параметров результативности расходования образовательных денег.
Причем это не только российская реальность. Мировой банк согласился выдать российскому правительству солидную сумму на разработку государственных образовательных стандартов, и теперь все стараются как можно быстрее принять злополучный закон о стандартах, чтобы оправдать истраченные суммы.
Иначе станет ясно, что эффективность внешних заимствований на нужды российского образования под большим вопросом.
Но это же касается и наших собственных денег: как составляются трансфертные заявки регионов в части образования? Эффективна ли система расходов в образовании, в школьном в частности?
Выяснить это можно, только дав возможность нескольким компаниям предложить разные системы расходования и прохождения финансовых потоков.
Те, кто выделенные средства истратит так, что будет выплачиваться заработная плата и покупаться оборудование школам, – те тратят эффективно. А те, у кого не хватает выделенных средств даже на зарплату, используют деньги неразумно.
Но может ли так случиться, что ни одна компания не возьмется за этот подряд?
Конечно! И это будет означать, что на те средства, которые выделяет правительство, осуществлять образовательную деятельность невозможно.
Тогда зачем нам такое правительство?

Школа – единица развития образования
Многие учителя, управленцы, ученые, конечно, удивятся, услышав, что у школы могут быть свои цели.
Один остроумный методолог написал в нашей газете, что школа со своими индивидуальными целями похожа на пушку, съехавшую с лафета и стреляющую куда попало.
Действительно, школа как единица развития, как автономный образовательный институт, школа как сам себе хозяин выглядит не то чтобы сомнительно, но как-то слишком умозрительно.
Тем более что ученые и вообще «продвинутые» граждане относятся к учителям как к одной из самых консервативных групп.
Мне много раз приходилось слышать от уважаемых людей: «Ну что это вы пишете на самом видном месте: «Вы блестящий учитель...»? Мы-то с вами знаем, что большинство учителей...
Ну и дальше следуют нелицеприятные характеристики.
Поэтому гражданам, особенно «продвинутым», практически невозможно представить себе, что у учителей, да еще работающих в учреждении, могут возникнуть цели образования. Цели собственной деятельности.
– Этого не может быть.
Может. Если учитель начинает ощущать себя не работником учреждения, а деятелем культуры.
– Но ведь не все научные работники могут стать учеными...
Да. Но и не все учителя претендуют на собственные цели, и не все школы.
Мы же не говорим, что каждая школа должна стать носителем целей и вообще автономным институтом образования.
Мы говорим, что у школы должна быть такая возможность – стать институтом культуры.
И, с нашей точки зрения, это реально.
Итак, в итоге наших размышлений возникают, как нам кажется, новые школьные ориентиры: это общественно-образовательный договор, управление государственными деньгами через частные компании и культурная автономия школы.
При этом мы считаем, что это ориентиры для тех, кто их принимает как личные.
Для участников Гражданского образовательного союза «Эврика», например.
Так что можете, уважаемые читатели, считать эти ориентиры своеобразным манифестом этого союза.
Принимаете?

Рейтинг@Mail.ru