Главная страница «Первого сентября»Главная страница журнала «Управление школой»Содержание №13/2004


Единый экзамен

«Мильон терзаний...»,
или Снова вопросы про ЕГЭ

На вопросы нет ответов

«Какие могут быть вопросы, ведь все уже решено?..» – спросите вы. Ну да, конечно, последние годы мы опять стали привыкать, как в уже ушедшие, казалось бы, времена, что если там «наверху» что-то решили, то мы должны взять под козырек... Но все-таки хочется верить, что у нас есть хотя бы остаток самостоятельного мышления и желание самим разобраться в том, что же нам предлагают «реформаторы сверху». А может быть, есть и силы хоть как-то повлиять на эти процессы. В случае с ЕГЭ, похоже, не сомневался в том, что все окончательно решено и понятно, только один человек – бывший заместитель министра образования Виктор Александрович Болотов. У других – и руководителей образования, и ректоров вузов, я уже не говорю про учителей, преподавателей вузов, родителей – вопросов к предлагаемому действу много.

wpe15D.jpg (18926 bytes)Вопросов много, и первое противоречие – почему все, что происходит, называют экспериментом, если большинство почему-то уверено в неизбежности введения ЕГЭ. То есть результат еще не закончившегося эксперимента всем уже известен. Здорово! Совсем в духе последних выборов. Но на основании каких документов ясно, что вопрос уже решен окончательно?

Как могут создаваться единые на всю страну тесты, при том что до сих пор не приняты единые образовательные стандарты?

Почему предлагаются детям так называемые контрольно-измерительные материалы, в которых, например, присутствуют темы, которых нет в школьной программе?

Почему на основании таких несовершенных «документов» должна решаться судьба целого поколения граждан страны?

Почему опять никому – ни учителям, ни родителям (я уж не говорю про детей) – никто подробно и толком все заранее не объяснил: почему, зачем и как это все будет происходить? Потому что «начальники» уверены: «народ» и так должен выполнить все указания, даже без понимания смысла и цели действия.

Почему такая спешка? Почему нельзя было в течение нескольких лет обкатать эти самые тесты в режиме действительного эксперимента (но без принятия по ним судьбоносных для детей решений), а уж потом запускать и официальный механизм?

Почему решение о том, скажем, что Петербург вступает уже в этом учебном году в так называемый эксперимент, принимается только в декабре в Министерстве образования и в конце января в правительстве города? Учебный год уже в разгаре, планы у учителей, детей, родителей определены. Почему нельзя было либо принять эти решения раньше, либо позаботиться сейчас о том, чтобы с будущего года город вошел в эксперимент, и спокойно к нему подготовиться? Мы куда-то опаздываем? Куда?

Кто может ответить на эти вопросы?

Эксперимент и жизнь

Если же все-таки, как говорят документы, это эксперимент, то важно понять, каким образом, по каким критериям, с помощью каких механизмов будет произведена оценка успешности-неуспешности эксперимента? Как при этом будет учтено и наше (учительское, родительское) мнение? Иначе получается, что министерство учителям проверять свою работу не доверяет и оценивает ее независимо от мнения общества.

Ну а поскольку все-таки в Петербурге пробный вариант ЕГЭ по русскому будет проходить (Валентина Ивановна Матвиенко, не спросив нашего мнения, уже приняла решение), то предлагаю попробовать поиграть по предлагаемым правилам. Раз это эксперимент, то мы потом будем оценивать его эффект. А сейчас попытаемся сформулировать хотя бы некоторые вопросы, на которые хотелось бы получить ответы по ходу и в конце данного эксперимента.

Что такое единый государственный экзамен, как его понимают инициаторы?

wpe15E.jpg (16558 bytes)Это, во-первых, независимая аттестация выпускников школ (независимая в первую очередь от тех учителей, которые учили детей).

Во-вторых, такая аттестация должна быть, насколько это возможно, стандартизированной, чтобы материалы мог проверять «независимый» компьютер.

В-третьих, ЕГЭ – это один экзамен на выходе из школы и входе в вуз.

По-моему, логично попробовать разобраться, а зачем это. Ведь когда возникает любое нововведение, всегда есть сомнения по поводу целей этого нового дела. То ли это, что на самом деле нужно менять? И кому от этого польза, а кому вред?

И если цели приняты, то хочется понять: а нельзя ли этих целей достичь другими способами – теми же или меньшими финансовыми средствами, но с меньшими моральными потерями?

И каковы возможные последствия этого нововведения?

Зачем все это нужно?

Инициаторы ЕГЭ говорят о следующем.

Важно обеспечить доступность качественного профессионального образования независимо от места жительства и доходов семьи выпускников.

Имеется в виду, что ребята из сел и небольших городов, удаленных от крупных университетских центров, для поступления в вуз раньше должны были на свой страх и риск приехать в город на экзамены, потратив уйму денег без гарантии поступления. Теперь же этот ребенок может, написав тест у себя дома, послать его в разные вузы и поехать в те, которые готовы его принять.

Кроме того, предполагается, что снимается необходимость дважды в течение одного лета сдавать экзамены, и главное – снимается вилка между школьными экзаменами (и школьной программой) и требованиями вузов.

И тем самым пропадает необходимость занятий с репетиторами, готовящими в вуз. Занятия эти весьма дорогие, доступные, конечно же, только детям городским и к тому же создающие мощный теневой рынок, который проходит мимо налоговой инспекции и государственной казны.

Вроде все это благие цели.

Только возникают некоторые вопросы и сомнения.

Уже сейчас идет речь о том, что в так называемые творческие вузы система приема будет иная, больше похожая на традиционную. Значит, здесь принцип равной доступности будет нарушен. А чем в этом смысле отличается математический факультет университета от театрального вуза? В театральный вуз, мол, сложно по письменным материалам отобрать талантливого абитуриента. А что, математическому факультету нужны студенты, умеющие исключительно аккуратно заполнять клеточки бланков, и не нужны ребята, способные на нестандартные идеи, но при этом рассеянные? Что, математика – это не творческая наука? Как вообще может быть настоящая наука нетворческой? Тогда это не наука. Давайте спросим профессионалов-математиков, регулярно участвующих в проведении олимпиад для школьников: вы готовы только по письменным работам, без личного общения, отобрать истинно талантливого в науке студента? Думаю, не готовы. Недаром на городских олимпиадах специально предоставляется возможность личного общения школьника и члена жюри, принимающего у него задачу.

И уже сейчас идут разговоры о том, что будет-таки создан список из нескольких десятков «особых» вузов в стране, которые станут принимать экзамены по особой системе. И это будут как раз вузы, в которые многие стремятся поступить. Вне этого списка окажутся опять-таки местные вузы, доехать до которых – меньше проблем, чем до центральных. И тогда опять-таки нарушится принцип равной доступности.

И если вся проблема в том, чтобы лишить вузы нелегального репетиторского приработка, организовать в них «честное» поступление, поддержать пропадающие в провинции таланты, то при чем здесь значительное число выпускников школ, которые в вуз поступать и не собираются (по крайней мере сразу после школы). Они-то почему должны участвовать в этой гонке? Или поступление в вуз – это единственный путь достойно прожить жизнь? Нет, конечно.

Так, может, в системе что-то подправить, что называется, за те же деньги?

Решить наконец вопрос с армией. Решите эту проблему, и, уверяю вас, огромное число молодых людей, которым не нужны науки как таковые, отхлынут от вузов.

Может быть, стоит потратить силы и средства на создание привлекательного имиджа жизни человека со средним образованием? Живет же как-то множество вполне успешных и довольных жизнью людей и у нас, и в европейских странах без высшего образования. Занятия настоящей наукой – дело ненужное и скучное для абсолютного большинства людей. И расплодившееся огромное количество вузов, якобы готовящих «научную элиту», лишь девальвирует настоящую науку.

Быть может, стоило бы лучше потратить средства на создание широкодоступной системы повышения образования для взрослых, как это сделано в Скандинавских странах?

Нет, о таких реформах пока не слышно.

Опять контроль!

Зато слышно о том, что нужно жестче контролировать школы и учителей и получать объективную информацию об уровне образования для принятия управленческих решений. Это еще одна причина, почему, как нам говорят, необходимо ввести ЕГЭ.

О чем речь на самом деле? О том, что учителям сегодня не доверяют. Они, мол, сначала учат плохо и потом еще сами проверяют на экзаменах фактически свою работу, помогают, подсказывают ребятам. (В.А.Болотов так и говорит: нельзя позволить Марье Ивановне, которая плохо научила, помогать своим ученикам на экзамене.) И еще это о том, что, мол, наши начальники в Москве поэтому не могут знать истинного положения дел с образованием в стране.

Тут также возникает множество вопросов. Прежде всего этических. Получается, что министерство не доверяет своим подопечным. Как будто если министерство объективно и независимо установит (ах, какая новость!), что многие учителя и школы не ахти как учат, то сможет уволить этих учителей и закрыть эти школы. А откуда оно на эти деньги найдет других, более качественных и менее гуманных к детям? Кстати, на какие деньги реализуется вся эпопея с ЕГЭ, я понимаю. А какую собственную выгоду преследует учительница, помогающая своему ученику, который просто не в состоянии усвоить всю эту школьную премудрость, на экзамене? Он что, ей за это деньги платит? Никакой, конечно. Эта учительница исправляет ошибки государства, предлагающего обучать всех – и «логиков», и художников, и больных, и здоровых, и быстро мыслящих, – последовательно навязывающего огромное количество ненужных сведений. Таковы сегодня программы школы.

И ничего принципиально в стандартах не меняется.

Министерство говорит: предлагаемый стандарт облегчен аж на 20 процентов. То есть принцип остался тот же, только ребята должны будут освоить за 10 лет не 600 тем по всем предметам, а 500. Будет ли им от этого легче?

wpe15F.jpg (16504 bytes)Давно уже речь идет о том, что сам принцип сегодняшнего обучения устарел. Что знания, факты, на заучивании которых строится сегодняшняя школа, устаревают быстрее, чем дети оканчивают школу; что в школе дается множество ненужных знаний. При этом школа не учит самостоятельно мыслить, творчески подходить к себе и своей жизни, выстраивать уважительные и конструктивные отношения с окружающими... Вот о чем, казалось бы, надо задумываться, реформируя школу, и вот что нужно бы проверять.

Так нет, это же письменными (то есть независимыми и объективными) тестами сложно проверить. Поэтому будем проверять факты, даты...

Кроме того, если уж так хочется, господа начальники, проверять школы и учителей, найдите способы это делать иным образом, не увязывая это с будущим детей (что фактически происходит на экзамене).

Об экзаменах

Не буду спорить: экзамены в традиционном виде – тоже не сахар. Смысла в них, на мой взгляд, не больше, чем в ЕГЭ. Кстати, если все-таки договориться, что «поход» в вуз не становится обязательным следствием окончания школы (и для тех, кто хочет поступать в вуз, существуют свои механизмы), то вроде бы отпадает смысл в традиционных экзаменах вообще. И правда, те или иные баллы нужны лишь для поступления в вуз. Для того чтобы строить семью, они не нужны, нужно, наоборот, здоровье, которое обычно школьники теряют в погоне за баллами. При устройстве на работу обычно смотрят не в аттестат, а на то, что человек умеет, какой у него уже есть опыт... И если решить вопрос с теми, кто собирается поступать в вузы, для остальных традиционные экзамены не нужны и их можно спокойно заменить на защиту собственных проектов, выступления с докладами и исследованиями, творческие работы, другие формы отчетных работ, в которых ребята как бы отчитываются о проведенной полезной деятельности в школе, а не выступают в качестве подопытных кроликов, которых подлавливают на плохо запомненных формулах.

И что изменится к худшему, если у нас в школах будет такой вариант финиширования школьных лет? Для тех, кто учился из-за отметок, стимул пропадает – для поступления в вуз они все равно роли не играют. Те, кто по тем или иным причинам учились плохо, получат возможность показать успехи не в академических, а в более практических дисциплинах и проектах. И не будут чувствовать себя униженными и оскорбленными. А из школы будет выходить здоровый, умелый, уважающий себя, ценящий добрые отношения, незакомплексованный, духовно свободный народ.

Что, скажете, утопические мечтания? Да нет. Уже и министерство выпустило рекомендательные письма, предлагающие перестать ставить отметки по всем предметам в начальной школе и по так называемым творческим предметам, требующим особых способностей (пение, физкультура, рисование) в средней школе. Осталось доказать, что для нормального освоения математики, литературы, русского языка в том виде, как они предлагаются в школе, тоже нужны особые способности, которые есть не у всех. И что математика, физика, история – не менее творческие предметы. Тогда министрерству останется просто отменить отметки в школе как таковые и проблема с экзаменами по окончании школы сама собой решится. А вот с вузами, как мы договорились, разговор может быть отдельный.

«Выравнивание уровня...»

Кстати, большинство аргументов про ЕГЭ сводится именно к заботе о высшем образовании. А у школы есть свои проблемы и заботы, своя специфика, которая здесь полностью подчиняется вузовской. И в итоге разговор о реальной, настоящей перестройке школы уходит на второй план, что для школы может быть губительно.

Нельзя же всерьез воспринимать как довод за введение ЕГЭ необходимость выравнивания уровня образования. Звучат и такие слова.

Про выравнивание возможностей – еще понимаю. Если принять образовательный стандарт не про то, сколько параграфов должен освоить ребенок, а про то, сколько денег государство обязано вкладывать в образование каждого ребенка, с поправками на удаленные и сельские районы и т.п., – это будет реально способствовать выравниванию возможностей получения образования. Но об этом же и речь не идет.!

А думать о том, что в какой-то момент все школы страны начнут одинаково учить, – просто нелепо.

Разные условия жизни, разные родители, разные люди учителя… Поэтому не может быть никакого одинакового уровня образования. Ведь уже было это в Советском Союзе: программа у всех одна, учебники – одни и те же; в один и тот же день и час по всей стране все дети одного возраста изучали один и тот же параграф. И на экзаменах у всей страны – одни и те же темы для сочинений и вопросы по физике-химии. А результат разный. И из самых, казалось бы престижных, столичных школ выходили необразованные и невоспитанные дети, а в сельской глубинке, где оказывался хотя бы один дельный человек и учитель, появлялась россыпь талантов.

Вопрос о том, что и как оценивать для современной российской школы, на мой взгляд, приоритетный. И очень жаль, что за беспокойством о проблемах вузов он уходит в сторону. Если будут востребованы свободомыслящие люди, вузы не смогут отобрать только по письменным тестовым стандартизированным работам (или по количеству баллов) себе будущих нужных студентов. А если в науке и обществе будут востребованы только аккуратные исполнители, не имеющие собственной точки зрения, тогда – тесты. Но как с такими студентами и учеными двигать науку по-настоящему, я плохо понимаю.

И еще несколько слов о возможных последствиях реализации предлагаемого сегодня варианта решения.

Известно – за что человека оценивают, то он и будет делать. Если оценивать работу учителей по заполняемым учениками тестам, то и основную свою активность учителя сосредоточат на натаскивании ребят к тестам. Чем это плохо?

У нас и сейчас школа не то место, где учат самостоятельному и творческому мышлению, где дают возможность разным людям быть разными и не страдать от этого, где развивают инициативу, готовность к сотрудничеству, стремление к взаимопониманию... Сколько угодно во всех официальных бумагах (в том числе в Законе «Об образовании») может быть написано, как важно развивать личность детей и способствовать ее многообразию. Но проверяют детей на экзаменах по предмету. И на это нацелено большинство учителей. А вот вышеописанная «лирика» остается на совести небольшого количества понимающих педагогов.

Правда, на экзаменах в последние годы появилась хоть какая-то возможность разнообразия: есть экзамены письменные и устные (разным детям удобны разные режимы), можно сдавать по билетам, можно – выполняя творческую работу и т.д. Кроме того, школа сегодня имеет возможность влиять на свою «экзаменационную политику» и, учитывая особенности детей, помогать им более безболезненно пройти этот этап. Разные растут дети, разные оказываются ситуации, и школа сейчас (как наиболее близкая к детям инстанция) может хоть сколько-то быть самостоятельной. Почему это плохо? Если мы про то, как помочь ребенку, а не как всех проконтролировать и максимально объективизировать… Введение же ЕГЭ лишает части самостоятельности в принятии решений не только вузы, но и школы.

 

Итак, минимальное разнообразие на экзаменах пропадает, все сдают одинаковые тесты. И это довольно серьезно переориентирует школу.

Западные страны (в частности, Америка), активно использовавшие тесты в системе оценки знаний ребят, сейчас все серьезнее думают о смене системы. Американский опыт показывает, что применение тестов приводит и к стрессам у детей, и к трате денег на репетиторов, натаскивающих на тесты. Известный психолог, специалист по оценке качества и тестирования Джон Равен предупреждает, что «большинство имеющихся тестов вовсе не измеряет способности к какой-либо содержательной деятельности, к академической, интеллектуальной и даже практической деятельности... Эти тесты измеряют только сиюминутное владение небольшими и произвольно отобранными фрагментами информации низшего уровня, выхваченными из обширной системы знаний». В своих исследованиях он показывает, что 50 процентов запоминаемой школьниками информации забывается через год, а 80 процентов – через два года. Дж.Равен призывает отказаться от измерения качества образования традиционными тестовыми способами. Можно, конечно, надеяться, что российские специалисты изобретут что-то новое в этой сфере, но сомнительно. И тогда, может быть, все-таки стоит прислушаться к мнению авторитетного ученого?

«…Поскольку в долгосрочной перспективе последствия использования этих оценочных процедур (тестов. – М.Э.) деструктивны как для отдельных людей, так и для общества в целом, такие методы можно рассматривать только как безнравственные» (Джон Равен).

Михаил ЭПШТЕЙН

Рейтинг@Mail.ru