Вечерняя школа № 1

Вадим КРАСКОВ,
директор Экономико-математической школы при экономфаке МГУ с 1996 года, преподаватель экономфака МГУ:

– ЭМШ – это вечерняя школа дополнительного образования, цель которой – профориентация, расширение кругозора, знакомство с экономическим факультетом МГУ и университетскими традициями. За время ее существования мы убедились в том, что она прекрасно справляется с поставленными задачами.

На мой взгляд, ЭМШ дает хорошее довузовское образование, в наибольшей степени соответствующее смыслу понятия «образование». Оно помогает развить человека, а не «вбить» в него какой-то стандарт, чтобы выдержать ЕГЭ, отчитаться и поставить себе «галочку».

Что касается дрессировки для сдачи вступительных экзаменов за большие деньги, то наша школа этим не занимается. В ЭМШ все учатся бесплатно. Это – исторический принцип.

Тот факт, что мы даем качественное образование и что наши выпускники всегда поступают на экономфак МГУ, объясняется, на мой взгляд, просто: мы ставим перед собой задачу продвигаться в своем деле, а не зарабатывать много денег. Люди, настроенные только на прибыль, не всегда добиваются желаемого результата. А те, кто ставит цель продвинуться в своем деле, чаще преуспевают – в том числе и в материальном плане. Если мы нацелены на суть, а не на форму, то формальные результаты, как правило, появляются своим чередом.

Нарисуйте карту России!

При поступлении в ЭМШ старшеклассники проходят конкурсный отбор. Для соискателя-девятиклассника, который хочет провести в ЭМШ три года, конкурс сравнительно небольшой – около двух с половиной человек на место.

Если же учащийся хочет стать студентом ЭМШ в 10-м или 11-м классе, ему предстоит участие в напряженной борьбе: на одно место претендуют до пяти человек. Сначала они проходят тестирование по математике и общеобразовательным дисциплинам, потом идет отбор на собеседовании.

Вадим КРАСКОВ:

– В процессе собеседования школьник может предъявлять нам свои оценки по общеобразовательным предметам, но, в отличие от преподавателей средней школы, они нас не слишком волнуют. Нам интересны этапы развития личности, а не знание школьной программы.

Одна из задач вступительного собеседования – понять, насколько разносторонне развит пришедший к нам человек. Поэтому в беседе затрагиваются самые разные темы – история, география, литература, кино. Они отражают интерес к прошлому, к миру вообще во времени и пространстве. Наши вопросы ориентированы не столько на знание фактуры, сколько на общее представление о мире.

Мы не задаем традиционных вопросов по школьной программе, вроде строения земной коры или протяженности той или иной зоны, а пытаемся понять, насколько активно человек познает мир и как он преуспевает в этом? Например, школьник едет отдыхать в Турцию. Что его интересует? Полежать на пляже? Или он все-таки спрашивает себя: что любопытного встретилось в пути, какие люди живут в разных странах?

Елена МАРКОВА,
студентка второго курса экономфака МГУ, преподаватель ЭМШ:

 – Я уже два раза участвовала в проведении собеседования и могу по секрету рассказать о моем любимом вопросе. Я прошу школьников нарисовать карту России. Или даю им уже готовую и прошу отметить ручкой, где находится Москва или какая-либо область. Спрашиваю: что именно вы будете проезжать, если поедете в ту или иную сторону…

Иногда мы видим, что у ребят фантастические представления о стране, в которой они живут. Некоторые из нарисованных ими карт мы просто оставляем на память – настолько это невероятно!

В ЭМШ преподают самые разные люди. Здесь нет ограничений. Любой человек может прийти сюда, представить свою программу в методический совет и начать читать свой курс. Преподавание – дело сугубо добровольное, денег за него не получает никто. Оно вознаграждается лишь успехами учеников. Но от желающих преподавать – отбоя нет.

Во-первых, интересно работать с неравнодушными школьниками. Во-вторых, заманчиво ощутить себя в роли педагога и наставника. Это относится как к студентам экономфака, вчерашним ученикам ЭМШ, так и к «старикам» – тем, кто давно окончил эту школу, получил диплом об окончании экономфака и уже работает в НИИ или банке.

Сева МАРТЫНОВ,
студент первого курса экономфака МГУ, преподаватель ЭМШ, член совета школы:

– Я учусь на первом курсе экономфака, а в ЭМШ читаю математику девятиклассникам. Так что у нас, преподавателей экономико-математической школы, двойной статус – студентов и учителей. Но ЭМШ так устроена: здесь преподают все, кто хочет и кому есть, что сказать школьникам.

В школе все курсы – авторские. Преподаватель сам решает, чему он будет учить и в какой форме. Студенты могут читать учащимся прежде всего те курсы, которые они уже изучили: школьную математику, введение в экономику. Курс может длиться сколько угодно, но традиционно – одна пара в неделю в течение семестра. Подготовка материала к занятиям и проверка домашних заданий занимает времени минимум в два раза больше.

Форма преподавания тоже самая разная. Например, в этом году предполагался курс по политологии, почти целиком построенный на работе самих школьников. Но Методический совет заключил, что преподавателю хорошо бы прочесть ученикам еще пару лекций…

Елена МАРКОВА:

– Я учусь на втором курсе экономфака и веду в ЭМШ курс базовой экономики. Он существует с 2000-го года, читается с небольшими изменениями из года в год и ориентирован на сдачу вступительных тестов по обществознанию на экономфаке МГУ.

В первом семестре мы преподаем ребятам микроэкономику, во втором – макроэкономику. Этот курс базируется не просто на изображении кривых спроса и предложения, а на конкретных жизненных примерах. Для школьников, которые еще ничего не слышали про экономику, это должны быть не пустые графики.

Обычно к нам приходят ребята, которым родители сказали, что экономика – это модно и перспективно, и надо идти в МГУ ее изучать. А люди, как правило, еще толком и не поняли, куда попали. И мы это объясняем.

А вообще, если кто-то из преподавателей хочет вести авторский курс, он заранее (весной или летом), должен определить тему, написать программу, описать формы контроля и отчетности. Осенью на заседании методсовета в представленные программы вносятся поправки. Члены Совета – опытные преподаватели – подсказывают, что нужно поменять или усилить. Если все в порядке – курс включается в расписание.

Михаил ВЫСОКОВСКИЙ,
студент первого курса экономфака МГУ, преподаватель ЭМШ:

– Я преподаю курс, называемый «Открывашка». Здесь школьники учатся экономике прессы и выпускают газету с одноименным названием. Это не имеет никакого отношения к поступлению в МГУ, и ко мне приходят всего пять человек, но им очень интересно заниматься, и я ими доволен.

Суть ЭМШ – как раз подобные, камерные курсы с той формой обучения, которую придумал сам преподаватель. Это могут быть игры, диалоги, совместные походы в музеи. Главное, чтобы все было одобрено методсоветом.

Самая серьезная проблема для школьников, приходящих в ЭМШ – психологическая. Им надо выбрать интересующие их курсы, но именно этого делать они не умеют. Обычная школа этому совершенно не учит.

Поэтому в ЭМШ, при всем разнообразии, всегда есть стандартный набор дисциплин, которые нужны каждому учащемуся: география, история, психология, политология, русский язык или литература. Правда, названия предметов здесь гораздо веселее, нежели в школьном расписании: «Философия Егора Петровича», «Руки тянутся к перу», «В некотором государстве…», «Точка, точка, запятая…», «Математика – по…», «Капканы русского языка»…

Михаил ВЫСОКОВСКИЙ:

– Долгое время у нас «жил» курс по истории русской литературы XX века, который, в принципе, совершенно не связан ни со вступительными экзаменами на экономфак, ни со школьной программой. Читался в школе и замечательный курс по истории театра, начинающийся, действительно, с истории и перерастающий в экономику театра. Но он не нашел слушателей. И это понятно: когда человек приходит сюда в девятом классе, ему еще трудно сориентироваться.

Сначала школьник ведет себя осторожно: посещает в ЭМШ два-три курса. Потом заводит тут друзей, начинает чувствовать себя более комфортно, и уже появляется желание послушать что-то, не связанное со школьной программой. Но тут уже 11-й класс, и маячат вступительные экзамены в МГУ. Родители твердят: «Готовься к экзаменам, занимайся математикой, экономикой. Это главное!»

Возможно, если бы набор в ЭМШ производился с 8-го класса, то в 9–10-х школьники чувствовали бы себя в стенах МГУ свободнее и могли бы уделять время самым неожиданным курсам.

Наталья ИВЛИКОВА,
студентка четвертого курса экономфака МГУ, преподаватель ЭМШ:

– Проблема, конечно, еще и в родителях. Все хотят, чтобы ребенок поступил в ЭМШ, получил здесь необходимые знания и через два-три года успешно сдал экзамены в МГУ. Немногие, даже если лично просматривают список всех курсов, способны взглянуть на вещи шире и посоветовать детям походить на курсы, не связанные напрямую с математикой и экономикой, но расширяющие кругозор в целом. Таких родителей еще надо воспитывать.

Сева МАРТЫНОВ:

– Ребята приходят к нам будучи учениками общеобразовательных школ, где действуют принципы жесткой программы. А у нас им на выбор сразу предлагаются 20–30 курсов! Поэтому они останавливаются на самом очевидном – базовой экономике и базовой математике. Их сегодня изучают более 50-ти процентов студентов ЭМШ, потому что получаемые знания готовят к вступительным экзаменам.

Редко кто осознает, что у нас есть еще и курс развивающей математики, математики с логическими задачами, и потому нередко упускают замечательную возможность.

Правда, многие наши студенты ездят на занятия в МГУ через всю Москву, а некоторые и вовсе приезжают из пригорода. Родители настаивают: нечего разбрасываться, надо минимизировать количество поездок и получить максимум для поступления.

Как строятся в ЭМШ отношения учитель – ученик? Почему студенты этой школы так хорошо и быстро осваивают учебный материал? Лежащий на поверхности ответ таков: маленькие группы (как правило, 5–6 человек) и желание учиться. Но не только это.

«Учитель иногда годами не может втолковать тебе то, что ровесник прекрасно объяснит за пять минут, – считает Михаил Высоковский. – В данном случае твой преподаватель просто разговаривает с тобой на одном языке».

Сева Мартынов преподает в ЭМШ математику девятиклассникам, Михаил Высоковский – одиннадцатиклассникам. То, что учителя и учеников разделяют всего два-три года, делает преподавание более успешным.

Наталья ИВЛИКОВА:

– Нам гораздо легче объяснять нашим учащимся материал. Ведь совсем недавно мы сами пытались разобраться в этих же задачах и принципах. Особенно, как мне кажется, это проявляется в языках.

Я, к примеру, читаю курс по экономике, теории государства и права, а также по английскому языку. Помню, какие трудности были у меня самой при изучении языка, как я с ним «воевала». Потому и «доносить» материал до слушателей сегодня мне гораздо легче. Такая же ситуация с курсами по теории игр и по линейной алгебре. Когда их начинаешь преподавать, то видно, что школьникам тяжело.

Но вот какое у меня складывается впечатление: 10-й класс – это пик интеллектуального развития. В этом возрасте учащиеся гораздо лучше (нежели на втором курсе университета) усваивают многие сложные вещи. Жаль, что эта восприимчивость десятиклассников пропадает зря: в 11-м классе все бросаются слушать только то, что будет на вступительных экзаменах. Горизонт заслоняет узкая цель – надо поступить!

Вадим КРАСКОВ:

– Действительно, преподавать, когда между учителями и учениками нет большой разницы в возрасте, гораздо легче. В такой ситуации педагог отлично понимает состояние учащегося, ему не надо долго размышлять о построении урока, выбирать особые педагогические методики, чтобы яснее донести материал. Он просто чувствует аудиторию.

Ведь он сам недавно – год или два назад – был слушателем этой же школы. И у него нет эффекта «замыленности». А обычно учителя вынуждены повторять из года в год одно и то же. Иногда они возмущаются: ну что за дебилы, я им уже тридцать лет рассказываю, как берется этот интеграл, а они до сих пор не могут понять! Он просто перестает осознавать, что уже тридцать лет крутит одну и ту же пластинку. А здесь нашим молодым преподавателям самим интересно учить, они приходят воспроизводить перед школьниками то, что узнали в ЭМШ, когда сами были ее студентами.

Елена МАРКОВА:

– Крайне важно, чтобы преподаватель занимался тем, что ему интересно. Прийти на занятие с горящими глазами, хотеть что-то рассказать своим слушателям, видеть, что есть отдача – все это нам нравится. Но как только мы теряем этот интерес, надо либо придумывать что-то новое (например, новый курс), либо просто уйти.

Преподаватели ЭМШ никогда не идут на работу, как на каторгу. Мы бежим сюда как на праздник.

Лестница, ведущая вниз

Каков уровень школьников, которые приходят сдавать экзамены в ЭМШ? Действительно ли сегодня падает уровень знаний по всем школьным предметам? Вот что думают об этом в ЭМШ.

Вадим КРАСКОВ:

– Это трудный вопрос, потому что у нас не средняя полная школа, и мы не даем образования по всем предметам. Я здесь с 1992 года и могу говорить лишь о тех предметах, которые у нас стабильно присутствуют все эти годы: математика, экономика, отчасти история и география.

На примере прошедших 15-ти лет можно сказать, что сегодняшние школьники, несомненно, недостаточно хорошо знают математику. Та же ситуация с историей и географией. Вообще, в целом, уровень знаний учащихся, сдающих в ЭМШ вступительные экзамены, стал ниже. И это при том, что к нам приходят люди, которые готовы ездить сюда заниматься, хотят чего-то достичь, в чем-то преуспеть, мечтают учиться в МГУ. Это далеко не средние школьники! Если спроецировать нашу выборку на всех остальных учащихся, то получается совсем грустная картина…

С другой стороны, среди приходящих к нам усилилось расслоение: встречаются очень яркие ребята, которые в чем-то превосходят считавшихся сильными 15 лет назад. У них уже другие возможности. Есть такие, которые рассказывают о географии мира по своим собственным впечатлениям: они бывали в разных странах, многое посмотрели. И если еще такой человечек чем-то интересуется, уровень его знаний несравненно выше, чем у того, который просто что-то учил по учебникам.

Так выглядело одно из первых объявлений о наборе школьников в ЭМШ

С начала 90-х годов в российских школах начали преподавать экономику. Все чаще раздаются голоса, что в новом образовательном стандарте необходимо уделить больше часов преподаванию этого предмета. Как же он преподается сегодня в общеобразовательных школах?

В ЭМШ вполне могут судить об эффективности школьного курса: два из трех учебников по этому предмету готовили именно здесь…

Вадим КРАСКОВ:

– У тех, кто поступает к нам, знания по экономике практически нулевые. Причем вне зависимости от того, был у них этот предмет в школах или нет. Разумеется, есть такие, которые готовятся к собеседованию или хотя бы интересуются экономикой. Эти ребята, по крайней мере, владеют определенным словарем. Они понимают, что деньги печатает не Центральный банк, а Монетный двор. Но в целом, повторяю, школьные знания по экономике – нулевые!

При этом оговорюсь: дело не в школьных учебниках экономики. Они написаны Автономовым, Ивановым, Азимовым, которые так или иначе связаны с ЭМШ.

Владимир Сергеевич Автономов – декан экономфака МГУ, выпускник и преподаватель ЭМШ. Леонид Азимов, научный сотрудник экономфака МГУ – бывший директор и преподаватель ЭМШ. Я сам помню, как писал задания для этого учебника. Словом, все, что могли, мы для общеобразовательной школы сделали.

Ключевой вопрос – в кадрах. Я преподавал экономику в школе в 1993 году, рассказывая старшеклассникам сокращенный аналог спецкурса в ЭМШ. А кто сегодня преподает экономику в школе?..

Не хочу говорить о том, что сейчас в средней школе все плохо. Если ребенку сильно повезет, он может попасть в успешное учебное заведение, знакомое с университетским уровнем требований. Скажем, недавно ко мне обратились с просьбой подыскать преподавателя, который мог бы прочесть старшеклассникам спецкурс по бухучету на английском языке. Это в средней-то школе!

Сева МАРТЫНОВ:

– Я лично прослушал курс экономики в школе уже после того, как освоил его в ЭМШ. В нашей группе на эти занятия приходили человек пять-шесть. Поэтому было время для вопросов на понимание и получение внятных ответов. То, что я изучил в ЭМШ, до сих пор помогает мне на первом курсе МГУ. Наши преподаватели тогда смогли объяснить нам то, что сейчас профессора не могут втолковать студентам.

О школьных учителях я не говорю. Они, действительно, прочитали учебник, держат в голове его содержание, и могут более или менее точно воспроизводить перед школьниками описанные графики. Но вот ответить на вопросы учеников, которые с экономикой никогда дела не имели, объяснить им что-то сверх того, что изложено в пособии, школьные учителя не способны.

Наталья ИВЛИКОВА:

– Мы знаем, что чаще всего экономику в школах преподают учителя географии, биологии, труда. Когда мы общались с людьми, которые преподавали в ЭМШ в начале 90-х и стояли у истоков зарождения экономического образования в средней школе, они рассказывали, что к ним на обучение приходили даже учителя физкультуры…

Сегодня у школьников даже самых отдаленных российских регионов есть возможность готовиться к вступительным экзаменам с помощью Интернета. Можно тренироваться в решении задач, участвовать в Интернет-олимпиадах, переписываться с тьюторами.

Достаточно ли этого для успешной подготовки к экзаменам на экономфак МГУ? Преподаватели ЭМШ в этом не уверены. Они считают, что успех школьника при поступлении обеспечивает только яркий учитель в хорошей школе. Таких учебных заведений по России пока мало…

Сева МАРТЫНОВ:

– При экономфаке МГУ создана своя школа дистанционного обучения. Но среди студентов – во всяком случае, если судить по моему кругу общения – тех, кто учился дистанционно, нет. В основном, все поступившие закончили либо ЭМШ, либо Школу молодого предпринимателя.

Среди студентов экономического факультета, приехавших в Москву из разных регионов, есть те, кто сам, с нуля, учил экономику и самостоятельно готовился к вступительным экзаменам. Их – единицы. Но при этом, как правило, все они у себя дома учились в очень сильной школе.

Наталья ИВЛИКОВА:

– Сегодня в каждом регионе непременно есть одна хорошая школа. И если студенты нашего факультета выясняют, что они земляки, то почти всегда оказывается, что они и учились в одном и том же образовательном учреждении.

Мы уже знаем, где есть такие школы: одна в Обнинске, одна в Кирове, две в Казани… Но как учат в других школах этих городов, и что там происходит – в Москве неизвестно.

Вадим КРАСКОВ:

– Большинство ведущих вузов заинтересованы в том, чтобы к ним приходили сильные абитуриенты. Поэтому в их структуре есть соответствующие системы подготовки. В Высшей школе экономики, как известно, целый факультет работает на адаптацию школьников к вузовской системе. На экономфаке МГУ на это ориентированы Школа молодого предпринимателя и ЭМШ.

Но если мы поставим вопрос о полноте рынка: все ли, предъявляющие спрос на тот или иной вид услуг, имеют возможность их приобрести, то поймем, что до идеала нам еще далеко. Люди готовы платить, но платить некому. Трудно найти тех, кто мог бы дать знания соответствующего уровня.

По моему глубокому убеждению, дистанционное образование может оказаться подспорьем для старшеклассника и абитуриента. Но вряд ли от него можно ожидать большего. Для того чтобы дистанционная технология сравнялась по эффективности с очной, нужно, чтобы контакт между тьютором и обучающимся был сопоставим с теснотой контактов при очном обучении. Переписка по электронной почте не может в полной мере заменить настоящего, реального общения.

Согласен с тем, что раздаточный материал, хорошие учебники, ответы на вопросы по почте для старшеклассника все же лучше, чем ничего. Но пока Интернет не предполагает видеоконтактов – такая система обучения малоэффективна. Она представляет собой, по сути, перепевы заочного образования. Надо говорить, глядя человеку в глаза, и адаптировать свои объяснения к его пониманию. Иногда, пока не ткнешь пальцем в конкретный объект, даже самые лучшие педагогические методики не работают.

Случается, самое убедительное объяснение звучит так: «Смотри сюда, берешь вот эту ерунду, складываешь ее вон с той – получаешь результат. Понял? Ну а теперь давай разберемся, почему надо делать именно так...»

Тесты ЕГЭ нам не подходят!

Вступительные испытания в ЭМШ давно проводятся в форме тестов. Здесь считают, что это удобно, быстро и эффективно. Почему же молодые преподаватели ЭМШ так негативно относятся к ЕГЭ?

«Концепция ЕГЭ противоположна концепции ЭМШ, – считает Наталья Ивликова. – Сдавая единый экзамен, надо знать, что написано на определенной странице учебника. И все. Мы же спрашиваем у школьников совсем другое: а что вообще написано в учебнике?»

Сева МАРТЫНОВ:

– ЕГЭ подразумевает множество ненужных процедур для того, чтобы задать совершенно неинтересные вопросы и загнать ответы в шаблоны.

Как правило, задания либо очень просты, либо нацелены на то, что, если учащийся читал такой-то учебник, то помнит, что там, на правой странице пособия, во втором абзаце сверху говорится о том-то... Но все это не ориентировано на общее понимание предмета.

Тут важно подчеркнуть: не сами тесты не годятся. Тесты, напротив, весьма технологичная вещь, с помощью которой легко проверять определенный уровень знаний. Не годится именно тип заданий, которые слишком стандартизированы.

Приведу пример из собственной практики: если берешь типовое задание и меняешь местами два числа, то школьник смотрит на него уже как на новое, не понимает его и впадает в ступор. Система ЕГЭ строится на том, что в ней нельзя ничего поменять местами. Поэтому на занятиях в ЭМШ иногда исключительно трудно объяснить школьникам простую вещь: мы развернули задание вверх ногами – вот и вы развернитесь и посмотрите на него вверх ногами.

Михаил ВЫСОКОВСКИЙ:

– Мы не используем для занятий в ЭМШ тесты ЕГЭ по одной простой причине: они не отвечают требованиям, предъявляемым в нашей школе. Это совершенно разные жанры.

Смысл ЕГЭ в том, что стране нужен некий единый стандарт, иначе дипломы в разных учебных заведениях (умолчим о региональном аспекте) будут иметь разный вес. Единая система аттестации – полезна. Но в то же время ориентирована на уровень ниже среднего.

Если вуз предъявляет требования к учащемуся на уровне сложения дробей и выучивания дат – то система ЕГЭ для него, наверное, даже хороша. Но если вуз в качестве требования выдвигает умение людей думать – система ЕГЭ неприемлема. А МГУ относится именно к этому типу. И поскольку ЭМШ ориентируется на университетский стиль и традиции, естественно, мы никогда не берем для подготовки школьников тесты ЕГЭ.

Вадим КРАСКОВ:

– Проблема ЕГЭ в том, что его создатели надеялись сделать единую мерку для всех. Теоретически это возможно. Но ориентация в массовом образовании всегда идет на уровень чуть ниже среднего, в результате чего средний уровень постоянно снижается. Поэтому таким инструментом, как ЕГЭ, можно измерять лишь ограниченное количество вещей.

С этой точки зрения – я надеюсь на это – у ректоров региональных политехов нет и не будет проблемы набрать студентов по ЕГЭ. Но возникает большой вопрос с набором в такие вузы, где нужны не стандартные знания, а мозги, причем, незаурядные. ЕГЭ для этой ситуации ничего не дает.

Для меня лично стал большой бедой тот факт, что МГУ в этом году начал принимать свидетельства о сдаче ЕГЭ. Я понимаю, что это политический шаг. Но все же…

На экономфак в этом году сдается четыре экзамена: два из них засчитывается в форме ЕГЭ, два принимаются здесь в традиционной форме контрольных работ по математике и экзамена по обществознанию. Их результат суммируется. Это означает, что человек, у которого 100 баллов по ЕГЭ – не будем обсуждать, заслуженно или нет – уже имеет возможность получить не самые высокие баллы по профильным экзаменам в МГУ. А это, все-таки, несправедливо. Ведь у нас требуется иной уровень знаний и навыков. И прежде всего – умение думать.

Когда возникают разговоры о ЕГЭ, напрашивается прямая аналогия со сдачей экзамена на получение прав в автошколах. По большом счету, там требуется «всего лишь» некоторое знание стандартных навыков. Но как у нас устроено получение прав – все знают. И о том, какая смертность на наших дорогах – тоже знают все…

В конечном счете, по качеству у нас будет то же самое с ЕГЭ. Технология ведь одна и та же.

 В оформлении использованы иллюстрации юбилейного издания «Книга ЭМШ: 40 лет по разным пустыням» (Макс-пресс, 2008)