Главная страница «Первого сентября»Главная страница журнала «Управление школой»Содержание №12/2009

Education

Истории «новобранцев»

Не так давно журналист Донна Фут опубликовала книгу «Неустанный поиск: год в окопах с Teach For America», в которой она описывает жизнь четырех питомцев TFA во время их первого года преподавания в Locke High School. Эта школа является частью лос-анджелесского объединенного учебного округа и расположена в исторически неблагополучном районе Уоттс. Газета U.S.News & World Report опубликовала отрывок, публикуемый нами ниже, в котором описаны впечатления двух из этих учителей – Филипа Гедеона и Храга Хамалияна.

Статья подготовлена при поддержке компании «ЭкспоЛесСтрой». Если ваша баня пришла в негодность и вы решили ее заменить, то оптимальным решением станет обратиться в строительную компанию «ЭкспоЛесСтрой». На сайте, расположенном по адресу «www.Expo-Lesstroy.Ru», вы сможете, не отходя от монитора и по выгодным ценам, купить бани из бруса. При этом вы имеете два способа заказа бани: строительство под ключ, или покупка готовой бани, которую привезут в разобранном виде и соберут высококвалифицированные специалисты.

Ни один из нас не застрелит другого

Филип Гедеон был в плохом настроении, поскольку полицейский приоткрыл ворота лишь настолько, чтобы он смог покинуть футбольное поле, а затем сразу же захлопнул их. Ему надоели все эти заборы и замки. Какая от них польза? Оружие все равно каким-то образом попадает на территорию школы, вещи по-прежнему пропадают, дети все еще сбегают с уроков. Он устал от того, что его запирают, ограничивают, отрывают от работы.

Он должен был бы чувствовать себя великолепно. Дело происходило во время уикенда, ярко светило солнце, и команда Locke Saints выигрывала в матче против соперников из Fremont High. Трибуны не были полны, но около 300 зрителей, которые заплатили $7 за вход и подверглись досмотру со стороны полисмена, веселились от души.

Филип чувствовал себя вымотанным. И не он один. Каждый день, проходя по школе, он видел вяло плетущихся на работу коллег. Был только ноябрь, но многие учителя уже говорили, что это будет их последний год в Locke. Но только не Филип. У него был план, от которого он не мог и не хотел отступать.

Молодой человек хотел остаться в Locke на четыре года и за это время получить степень магистра в области управления в Loyola Marymount University. Он не намеревался становиться директором, но стать обладателем вожделенного сертификата имело смысл. После этого Филип скорее всего перешел бы в другую школу, где он работал бы одновременно с получением докторской степени. Он знал, что со временем покинет свой класс, и одна только мысль об этом дне повергала его в печаль. Ему нравилось преподавать, хотя работа в Locke была непростой.

Классы слишком большие, а дела школы сильно запущены, чтобы один учитель мог реально повлиять на успехи учеников. Вот-вот надо было выставлять итоговые отметки за первые десять недель учебного года, а Филип все еще не знал точно, сколько учеников у него в классе. На его уроках для седьмого класса в общей сложности побывала только половина из 36-ти учеников, фигурирующих в списке.

В четвертом классе в списке значилось 45 фамилий, в то время как в кабинете стояла лишь 41 парта. Но в большинстве случаев это не было проблемой – на занятиях всегда отсутствовало по меньшей мере пятеро; кое-кто так ни разу и не появился. Это раздражало. Каждый день тот или иной ученик заходил в класс и высматривал, какой из столов окажется свободным. Затем, убедившись, что законный владелец парты так и не появился, ребенок усаживался на его место и приступал к работе.

Филип мог бы потребовать добавить столов, но не хотел произвести неверное впечатление на администрацию. Ведь это означало бы, что он не возражает против переполненности, тогда как на самом деле был против этого. Ведь чтобы повысить успеваемость, нужно уменьшить размер класса, а не напихивать в него детей, как сардины в банку, рассчитывая на то, что из-за плохой посещаемости в кабинете всегда будет достаточно места.

Выводили его из себя и другие вещи. Например, то, что в одном из классов учился глухой мальчик, не имевший помощника, который делал бы для него какие-то пометки. Некоторые ученики, записанные на продвинутый курс английского языка, на самом деле не умели читать. А собрания педагогического коллектива напоминали битвы в столовой, когда дети кидаются друг в друга едой. Телефоны не работали, доступ к копирке зависел от политических игр: если вы принадлежали к числу избранных, то получали бумагу, если нет, вам приходилось умолять, одалживать или красть. Воодушевление, с которым Филип прибыл в Лос-Анджелес, теперь казалось миражом. Преподавание в такой школе, как Locke, было связано с тяжелым трудом, оно напоминало карабкание на недосягаемую вершину.

А дети! Они приходили в школу с таким грузом проблем, с которым учитель-новичок вряд ли помог бы им справиться. Наиболее свежее потрясение  – история Дариуса. Мальчик отсутствовал в школе в течение трех или четырех недель, и когда он наконец вернулся, Филип спросил, где тот пропадал.

«Я был дома, – объяснил Дариус. – Я подрался с одним парнем, и он проиграл, а после этого несколько раз приходил ко мне домой с оружием».

«И что дальше?» – с ужасом спросил Филип.

«Он угрожал убить меня и мою семью, так что мама не позволяла мне выходить. Мы получили временный ордер, запрещающий ему приближаться ко мне. Только тогда она решила, что я могу вернуться в школу».

«И чем это должно закончиться?» – спросил Филип.

«Один из нас застрелит другого», – последовал простой ответ.

При этих словах класс продолжал сидеть как ни в чем ни бывало. Не возникло ни вспышки ярости, ни шока, ни смущения. Это было обычным делом. Филип понятия не имел, что ему теперь делать. К кому нужно идти? Ведь у ребенка уже есть ордер. Нужно ли посылать домашние задания ему на дом?..

У Филипа было много общего с его учениками; его тоже вырастила в бедном районе мать-одиночка. Но он никогда не жил в таком криминальном месте. Ему ни разу не пришлось испытать давления или страха, привычного для Дариуса. Он мог посочувствовать, представить что-то подобное, но был не в состоянии по-настоящему понять, какие чувства испытывает этот ребенок. Единственный ответ на данную ситуацию, решил он, – наполнить смыслом время, проведенное Дариусом в классе, чтобы учеба у мистера Гедеона стала одним из лучших событий его дня.

Впервые осознание того, что преподавание в Locke будет сложнее, чем он ожидал, пришло к Филипу, когда он увидел итоги первых контрольных, которые учителя обязаны проводить ежемесячно. 95 процентов учащихся не справились с заданиями. На последовавшем за этим заседанием математической кафедры Филип понял, что и другие педагоги получили похожие результаты.

Когда Филип сообщил об этом ребятам, те были удивлены. Он выставил им то, что они заслужили, тогда как эти ученики привыкли получать оценки, которые им нужны. Филипа одолели сомнения. Не слишком ли я суров? Может, вопросы слишком сложны? Нет, решил он. Вопросы по пройденному в классе материалу. Тогда почему подопечные не справляются?

Школа напоминает тюрьму. Даже учителя заперты в ней. Неудивительно, что дети так себя ведут.

У Филипа не было привычки винить себя. Он решил, что проблема в домашнем задании. Дети его не выполняли. И это нужно изменить.

Сначала он сократил объем домашней работы. Затем принял решение, что ребята сами должны исправлять в ней ошибки в классе, вместо того чтобы отдавать ее для проверки учителю. Таким образом они сразу получали бы отзыв, не дожидаясь неделями, когда им вернут работы, после того как Филип найдет время выставить оценки.

Ученики бы поняли, что существует связь между выполнением домашних заданий и результатами еженедельных тестов. Темп работы класса тоже должен был измениться. Уроки протекали бы медленнее, но с большим смыслом. Наконец, не сделанное домашнее задание привело бы к неприятным последствиям: задержке после уроков в субботу, чего все боятся.

Преподавание поглотило всю его жизнь

Если Филип переживал из-за того, что его учащиеся «проваливались» в тестах, одной из самых серьезных проблем для Храга Хамалияна было то, что слишком многие его ученики вроде бы справлялись с заданиями, но он не знал, как их оценивать. В школе не существовало общей политики, так что молодой учитель просто поступал так, как его коллеги с кафедры биологии. Если ребенок приходил на урок и выполнял лабораторную работу, то получал хорошую отметку.

Храг задавал домашние задания раз в неделю – так как полагал, что если делать это чаще, дети не будут их выполнять. Тесты, которые он устраивал, составляли только 15% финальной оценки, хотя ученики об этом не знали.

На удивление, итоги двух первых проверочных работ оказались выдающимися – в среднем 80%, и это при том, что вопросы были не из легких. Однако потом результаты упали где-то до 60%. Он не знал точно причины этого. У него не было времени подумать о том, чему и как он учит, не говоря уже о том, чтобы вносить какие-то изменения.

За несколько месяцев его жизнь из беззаботной превратилась в сумасшедшую. В течение последнего года учебы в Бостонском колледже Храг был полон сил и энергии. После затянувшейся допоздна вечеринки в четверг он просыпался в пятницу в два часа дня, чтобы пойти на занятия, а затем снова веселился весь уикенд.

Теперь же он поднимался до рассвета и работал допоздна. Ему удавалось выкроить пять часов на сон – и это в лучшем случае! Храг чувствовал себя так, как будто ему уже 60 лет.

Помимо проведения пяти уроков биологии каждый день молодой человек два вечера в неделю посещал вечернюю школу. Все новые преподаватели по условиям контракта должны были участвовать в программе повышения квалификации. Это в том числе помогало снять обвинения в том, что выходцы из TFA плохо подготовлены. Однако такая учеба не являлась серьезной.

Loyola Marymount University (LMU) разработал специальную программу для занятых людей, с помощью которой они получали сертификат и магистерскую степень, предварительно заплатив $4000. Но учителя приходили на занятия после долгого рабочего дня, и потому большинство с трудом могли сосредоточиться на учебе. Во время лекции они включали ноутбуки и занимались своими делами: проверяли электронную почту, выставляли оценки, готовились к следующему уроку.

Я чувствую себя как коммандос. Захожу в джунгли, но джунгли постоянно меняются. Я не знаю, с кем мне приходится сражаться.

Их равнодушие объяснялось еще и неожиданным открытием: очень немногое из того, чему их учили в LMU, было применимо в настоящей школьной жизни, в реальном классе. Так что по большей части занятия оценивались как бесполезная трата времени и энергии и потому оказывались в самом конце списка приоритетов. Похоже, эти чувства были взаимными. Многие профессора из LMU отказывались учить выходцев из TFA. По их мнению, те были слишком заносчивыми.

Раньше Храг не понимал, что преподавание – не обычная работа. Оно поглотило всю его жизнь. Это первое, о чем он думал, когда просыпался. Мысли о школе не покидали его даже в выходные, когда он отправлялся на пляж в попытке расслабиться. Храг не просто учитель – он судья, советник, доктор, кто угодно. Все это заставляло его нервничать еще больше, а чувство тревоги не покидало. Он говорил себе, что это всего лишь стресс первых месяцев, но сам не был уверен в этом. Храг где-то читал, что учителя занимают второе место по употреблению алкоголя после полицейских. И начинал в это верить: такая работа могла кого угодно довести до пьянства.

Два года в Locke, думал он, надолго врежутся ему в память. Он никогда не забудет пьяных на улицах, которых ему приходилось видеть в шесть утра по дороге в школу. Он всегда будет вспоминать мальчика, который на протяжении всего урока трясся, как в лихорадке, и облизывал губы. Сидел ли он на наркотиках или просто был голоден?

А еще в его классе находились члены молодежной банды и дети, выглядевшие так, как будто их бьют дома. И мальчик, которого он часто отвозил домой после школы, потому что тот жил слишком далеко. Он очень сочувствовал ребятам, каждый день приходившим в класс, чтобы несмотря ни на что получить свою порцию знаний.

Да, Teach of America изменила его жизнь. Возможно, он не останется в образовании, но всегда будет помнить о неравенстве образовательных возможностей и о том, что 95 процентов людей даже не задумываются об этом.

Бывшие друзья Храга по колледжу заметили в нем перемены. Они обратили внимание на его зрелость – и на тот факт, что он перестал отпускать глупые шуточки, которыми раньше славился. Они также говорят, что уважают его занятие и восхищаются им. Это приятное ощущение.

В 21 год Храг был учителем, и у него была власть. По контрасту, жизнь его друзей казалась обычной – они сидели в офисах, работали с цифрами, затем ехали домой, смотрели телевизор и отправлялись спать. Преподавание было самым нелегким делом из всего, чем Храг когда-либо занимался, но он предпочитал эту напряженную жизнь любой другой.

К тому же он осознавал, что ему приходится гораздо легче, чем большинству выходцев из TFA. У него по крайней мере была Ванесса Моррис – руководитель кафедры естествознания. Она с самого начала взяла Храга и еще одного нового преподавателя биологии под свое крыло. Ее стиль обучения основывался на исследовании. Из-за того, что уровень грамотности среди учеников был столь низок, Моррис редко ссылалась на учебник; вместо этого она использовала лабораторную работу, чтобы привести детей к самостоятельным открытиям.

Она провела в Locke пять лет и добилась потрясающих результатов. Наблюдать за ее занятиями было все равно, что смотреть на выступление опытного волшебника. Ванесса легко переключалась между задачами, хладнокровно решая проблемы с поведением и представляя новые научные понятия с детским восторгом. Магия Моррис работала – дети действительно увлекались обучением.

Сотрудничество Храга с коллегами складывалось замечательно. Каждый раз, когда он думал все бросить, одной мысли о том, как он подведет Моррис, было достаточно, чтобы отвергнуть эту идею.

Храг мог жаловаться, но он по-настоящему полюбил детей и чувствовал, что и он им нравится. По крайней мере, если ему приходилось пропускать занятия, ученики очень расстраивались. Они беспокоились, что он оставит работу и больше не вернется.

Но главное в том, что они, похоже, действительно учились – и, возможно, даже лучше, чем он в их годы. Храг мало что узнал тогда о биологии – в отличие от его учеников, которым, он считает, это удалось. В старшей школе Храг научился делать заметки, и это, без сомнения, подготовило его для учебы в колледже. Так что, в те редкие моменты, когда он позволял себе думать об этом, Храг приходил к выводу, что он поступает правильно, хорошо выполняет свою работу, может гордиться этим и будет вспоминать об этом опыте как одном из самых замечательных этапов своей жизни. Но затем к нему вновь возвращается беспокойство…

Выдержки из книги Донны Фут
«Неустанный поиск: год в окопах вместе с Teach For America», опубликованной издательством Alfred A. Knopf в 2008 г.
Рейтинг@Mail.ru